Колос времени [СИ]
Шрифт:
Всадников было трое: орденский рыцарь в плаще с черным крестом и некогда пышным, а теперь уже изрядно потрепанным павлиньим султаном на шлеме, молодой мужчина, так же в светлом плаще, но без креста, и угрюмый кнехт в длинном кожаном жилете, обшитом стальными пластинами, с секирой, притороченной к седлу. Все трое направлялись к замку, чьи угловатые контуры резко выделялись на фоне вечернего неба. Стены с зубчатыми парапетами и башнями и донжон – массивный, квадратный – отбрасывали на холмы длинные синеватые тени.
– Вот, мессир Жульен, говорил же я вам, что мы прибудем в Зегельс к вечернему колоколу! – заметил рыцарь, звучно сморкаясь в ладонь и вытирая ее о штаны. –
– Для этого у меня был повод! – буркнул его спутник, с нетерпением поглядывая на замок. Рыцарь хохотнул, широко раскрывая рот, чем вызвал на лице молодого мужчины гримасу недовольства.
– Да что за повод?! Шайка грязных селян с их вилами… Такого сброда в здешних лесах хватает. Живут со зверьем и сами на зверье похожи. Чего от них еще ждать? Уж без малого три сотни лет благословенное владычество Ордена на этих землях, а извести разбойников до сих пор не могут. Впрочем, беда невелика. Любой из братьев шутя обратит в бегство всю эту шайку, стоит лишь прикрикнуть погромче…
– Однако сегодня они не убежали, а насадили на вилы вашу лошадь и едва ли ни вас вместе с ней, мессир фон Тротта.
Рыцарь снова высморкался.
– Проклятое племя! – пробурчал он. – Я и не ждал, что они кинутся на нас всем скопом. Бешеные волки, не люди! Что за времена пошли, когда благородный рыцарь не может свободно проехать по земле, принадлежащей его Ордену, и не наткнуться на чертовы шайки! А в городах, в городах что творится? Подумать только, магистрат в Дерпте посмел утвердить смертный приговор рыцарю Бруно фон Фишеру всего лишь за то, что он случайно придавил конем какого-то горожанина, не уступившего ему дорогу! Каково? А епископ дерптский, вместо того, чтобы примерно наказать зажравшихся купчишек, поддержал жалобу на бесчинства местных братьев, что они направили фогту в Мариенбург. Да что за бесчинства-то?! Разве мы не в своем праве и не на своей земле?
– Разве это не земли епископства? – сухо заметил Жульен.
– Так-то оно и есть, но клянусь Святым Крестом, как подумаю о том, что кучка разжиревших бюргеров осмелилась судить благородного рыцаря, начинаю скрипеть зубами. Эх, будь на месте фогта сам магистр Волтер, не миновать Дерпту участи Риги… Вы ведь были в Риге, сир Жульен, и видели замок, который магистр повелел отстроить его жителям взамен разрушенного ими же? Теперь над замковыми воротами висит его портрет с крестом и мечом, дабы мятежники всегда пребывали в страхе.
Оба собеседника помолчали, потом молодой человек спросил:
– Зачем вы направляетесь в Зегельс?
– Да и не только в Зегельс, а еще в Сесвеген, Ландау и Крейцбург. Сказать по правде, в Сесвеген-то путь был бы прямей, а теперь придется делать крюк в десять миль… Но фогт приказал сначала ехать к барону, вот и еду, – рыцарь слегка поерзал в седле. – Десять миль проехать не сложно, только ляжка саднит в том месте, куда ткнул вилами проклятый лэтт. Не зря с последнего ландтага крестьянам запрещено носит всякое оружие, а я бы им еще и руки поотрубал… Зачем, спрашиваете? Да, наверное, и сами уже слыхали! Наш благословенный магистр наконец-то выхлопотал у императора то право, что избавляет ливонских магистров от ленной зависимости великим магистрам прусским. Таковы вести пришли из Вендена к нам в Мариенбург. Так-то вот. А теперь, кто, как ни Бог, милостивый и милосердный, знает, чем дело обернется? Покуда с московитами у нас мир, а короли польский и шведский благоволят нам, самое время покончить с раздорами и сообща вернуть Ордену былую славу и могущество.
– Вот как? – заметил Жульен, иронически улыбаясь.
Рыцарь фон Трота, заметив его
– Смейтесь, смейтесь, мессир де Мерикур! Что вам до наших бед, в самом деле? Но коли так говорить, то и вправду лучшего времени не будет, чтобы покончить с внутренними раздорами. Недаром наш фогт решил собрать в Мариенбурге малый конвент, куда приглашает всех владетельных сеньоров и ленников Ордена в Латгалии, дабы рассмотреть все неотложные дела, разрешить все тяжбы, а также решить, кто будет представлять Орден на следующем ландтаге. Говорят, епископ в Дерпте также собирает своих прелатов, а магистрат – всех бюргеров…
– Что же, барон фон Зегельс – ленник вашего Ордена?
– Барон-то? Нет. Он из Унгернов, а те всегда были ленниками архиепископа. Слыхали, может, про Унгернов из Пюркеля? То его родственники, правда, дальние, да к тому же и бедны они, как церковные мыши. Сам барон так богат, что, говорят, богаче его нет в здешних местах, а, может, и во всей ливонской земле. Ну да я так не думаю, но богат он и вправду. Отец его, Вернер Унгерн, был бургграфом в Дерпте и имел надзор и право осматривать все корабли, и возы, приезжавшие и отъезжавшие зимой и летом, а еще имел надзор за подвозом рыбы и взимал десятину. Сам барон очень отличился в войну с московитами, что велась при магистре Бернхарде фон дер Борхе, а магистру фон Лоринкгофену оказывал всяческие услуги, за что тот помог ему выкупить эти земли и замок Зегельс, бывшие леном его дяди, Фридриха Унгерна, и сосватал барону жену из рода Тизенгаузенов с большим приданным. Теперь барон живет в своем замке и мало выезжает, но по-прежнему имеет большой вес среди местного дворянства. Наш фогт в Мариенбурге очень его почитает, они с бароном в большой дружбе…
Жульен, внимательно слушая рыцаря фон Тротта, внезапно закусил губу. По его лицу скользнуло странное выражение, и он произнес, стараясь говорить как можно небрежней:
– Барон фон Зегельс, наверное, немало услуг оказал вашему Ордену?
– О да! – кивнул его собеседник. – Что правда, то правда. В последней войне с Московским князем сам он не участвовал, но ополчение выставил знатное – пятнадцать всадников в полной броне и пятьдесят человек пехоты. Так-то! Говорили даже, что тогда он даже держал у себя в замке орденскую казну, и именно его великий магистр уполномочил вести переговоры о выкупе, если бы под Магольмом дело пошло худо… Впрочем, Господь и святая Мария до того не допустили!
Путники между тем миновали холмы и выехали на открытое пространство, заросшее порыжевшим вереском и колючим терновником. Дорога тянулась наискось к замку, стоявшему уже совсем близко. Едва они проехали несколько шагов, как дорогу им пересекла старуха-крестьянка с огромной вязанкой хвороста на спине. Седые космы падали из-под замызганного чепца прямо на лицо, делая ее похожей на ведьму. Увидев всадников, она приостановилась и скорее по привычке протянула им скрученную ревматизмом руку. Рыцари проехали мимо, не удостоив ее и взглядом, а кнехт так же привычно отпихнул старуху в сторону. Та злобно сплюнула, бормоча им вслед проклятья, и поплелась дальше.
Оглянувшись, фон Тротта успел заметить, как она исчезла за холмом, и снова ощутил боль в раненной ноге.
– Проклятая ведьма! Видали, мессир Жульен, как она на вас глянула? – перекрестившись, спросил он. – Когда вернетесь в Мариенбург, не худо бы вам было отстоять молебен в церкви Святой Марии, нашей покровительницы, да пожертвовать десять серебряных марок, дабы уберегла вас от колдовства. Эх, будь я на месте барона, велел бы перетопить этих ведьм, всех сколько ни есть… Виданное ли дело…