Коловрат. Пепел Надежды
Шрифт:
А на следующее утро, я вновь открыл глаза, уставившись в ставший уже ненавистным потолок. Вот только пустота и отчужденность, сменилось чем-то иным. Словно трансформировалась в нечто другое.
Изменился ли я? Конечно же да. Я определенно стал другим, но был и один очень страшный для меня момент. Я не знал, что дальше. Я не знал, зачем и как мне дальше жить. Если от всех предыдущих моих действий погибло столько человек, то может лучше и вовсе бездействовать? Тогда ведь люди перестанут гибнуть! И я не буду чувствовать себя виноватым, а там глядишь и кошмары сойдут на нет, когда душевные шрамы немного
В тот день мне остро хотелось нажраться в хлам, до обниманий с мраморным товарищем. Он казался мне в тот момент идеальной компанией. Той самой компанией, которую я заслужил.
И да. Я себя ненавидел. А от того становился все более и более безразличным. Парадокс, блин. С одной стороны я вышел из состояния отстраненности, а с другой шел в объятия его родного брата – безразличия. И вот когда, оно все же смогло мной завладеть, меня начали настигать и другие последствия.
Я уже мог самостоятельно передвигаться, а потому в тот день сидел на стуле у окна, рассматривая столичные улицы, что были видны из него, и мечтал о сигарете. Логика моя была проста, и я бы даже сказал, прозаична. Раз нельзя бухать, то усмирить чувство вины, которое осталось единственным в моей душе, на фоне общего безразличия, можно только дымом сигареты. И хоть я не курил в этой жизни, но старые привычки, пусть уже и позабытые, из прошлой жизни, активно стремились меня догнать.
От созерцания прохожих и проезжающих-пролетающих мимо автомобилей, меня отвлек уверенный стук в дверь.
– Войдите. – Не поворачивая головы, чуть повысив голос, произнес я, с помощью силы, подталкивая звук своего голоса к двери.
Этот прием я освоил буквально намедни, пока умирал от скуки. Все же безразличие требовало от меня действий, хоть каких-то, ибо они придавали моему существованию, хоть какого-то смысла.
Дверь открылась, и в нее прошел, парень лет двадцати пяти, с зелеными волосами, по классике зачесанными набок. Высокий, спортивный. Взгляд холодный и внимательный. Едва зайдя, парень первым делом осмотрел палату, и только после этого, сделал несколько шагов вперед, но уже ища взглядом место, где разместиться. Все это выдавало его с потрохами, еще до того как он представился.
«ВСБ или контрразведка? Хотя глупый вопрос. Контрразведке я на хрен не нужен. Остается внутренняя служба безопасности. Ученик капитана Вронского? Судя по возрасту, учил нас один и тот же человек» - в одно мгновение пронеслось у меня в голове.
– Лейтенант ВСБ Мартынов, Игорь Васильевич. – Представился парень, наконец-то найдя взглядом второй стул.
Подхватив означенный предмет мебели за спинку, он подошел ближе ко мне, после чего уселся напротив меня, так чтобы его взгляд мог охватывать сразу всю мою фигуру.
«Учили его на совесть» - с уважением отметил я.
– Евпатий Ярославович, - перешел к делу лейтенант, закидывая ногу на ногу и доставая из внутреннего кармана пачку сигарет и зажигалку, но вспомнив где находится, с тяжелым вздохом пряча обратно, - я уже успел в общих чертах ознакомиться с произошедшим на поле боя.
Я же в это время мысленно усмехнулся, по достоинству оценив этот ненавязчивый прием с сигаретами, которые по своей сути являлись раздражителем и своеобразным тестом с попыткой вызвать эмоцию и собрать информацию. Вот только
«Ну, посадят. Ну, назначат исправительные работы. И?» - Мысленно произнес я, понимая, что это уже и угрозой то для меня не выглядит. После всего через что мне пришлось пройти, это выглядело в моих глазах не наказанием, а скорее избавлением. Получением хоть какого-то смысла.
– Теперь, хотелось бы послушать вашу версию произошедшего. – Продолжил тем временем Мартынов, внимательно рассматривая меня. Я же продолжал молча следить за тем, что происходило на улице, никак не реагируя на слова представителя ВСБ,
– Не хотите говорить? – Вздернув левую бровь, спросил Игорь Васильевич, с ноткой скрытой угрозы.
«Наигранно» - невольно отметил я, хотя был вынужден признать, что отыграно качественно, но… видимо я слишком хорошо учился на занятиях Вронского.
Лейтенант же видя, что от меня нет никакой реакции на свои слова, скинул пиджак, после чего откинулся на спинку стула, заложив руки за голову и тяжело выдохнул.
– Послушай, Евпатий Ярославович, допрос, чистая формальность. Из слов свидетелей, ты совершил вообще подвиг. Тебя по логике не допрашивать, а награждать нужно.
«Ох! А он хорош!» - Уважительно отметил я, с трудом удерживаясь от того, чтобы фыркнуть. И не потому, что испытывал презрение, напротив. Фыркнуть я хотел именно от слов Мартынова, которому практически удалось вывести меня на эмоцию. Это достойно уважения. – «С другой стороны, он ведь просто выполняет свою работу, а мне… мне ведь и скрывать нечего».
– Что ты хочешь знать? – Не поворачивая головы, спросил я у него, но чуть подумав, все же посмотрел на парня. – Простите. Что вы, хотите узнать?
– Просто расскажи свою версию произошедшего. – Обаятельно улыбнувшись, развел руками Игорь Васильевич.
«Хорош чертяка. Небось, один из лучших учеников» - Отметил я.
Нет, я, конечно, мог упереться рогами и просто молчать, глядя в окно, тогда он был бы вынужден назначать мне допрос с использованием артефакта правды, а там могут пойти разные совсем уж неудобные вопросы, отвечать на которые мне нельзя, ни под каким предлогом, а не ответить на них не получится. В общем, во избежание осложнений, лучше было бы быть честным и открытым. Собственно, как и учил нас капитан Вронский поступать, когда скрывать нечего. Это когда есть, что скрывать, действовать нужно тоньше и искусней. Но главное, на допросе всегда нужно петь соловьем. И чем больше ты говоришь, тем лучше. Нет, не для следователя, для тебя самого, так как, пока ты говоришь, тебе меньше задают вопросов, и меньше сомневаются в сказанном. Главное, заливаясь соловьем, помнить, что именно ты говоришь. Как говорили в прошлой жизни «дьявол в мелочах».
– Да, что там рассказывать? – Пожал я плечами. – Я увидел, что Серые собираются, что-то провернуть, и скорее всего, что-то мощное. Вот и решил попытаться сорвать их план.
– И поэтому в одиночку бросился против целой армии? – Сделав скептичное выражение лица, спросил у меня Мартынов.
– А нужно было компанию собрать? – С сарказмом спросил я у него. – Кинуть приглос в общий чат? Собираю команду суицидников. Минимальные шансы на выживание! Только сегодня и только у нас! Так, что ли?