Колояр. Дилогия
Шрифт:
– Я не участвовал во всех разработках брата и Лужиных, – Ярослав поднял голову, ощущая мгновенное облегчение. – Мне давали задания по лабораториям, которые я курировал. Раз в неделю докладывал о ходе работ.
– Ладно, допускаю такой вариант. Сколько волколаков было подготовлено для акции?
– Только Лора. Она уже прошла курс инициации, легко трансформировалась в оборотня. Да просто, оказалась самой лучшей на данный момент. Варфоломей приказал заслать ее в помощь группе Гектора с индивидуальным заданием: отыскать княжну Мирославу и похитить ее.
– Или убить?
– В крайнем случае, – со стоном Бакринский вернулся
– Я не верю твоим словам. Логические нестыковки так и проглядывают. Во-первых, я сам был свидетелем взрыва автомобиля княжны. Погиб случайный человек. Мина предназначалась именно Мирославе, – я снова провел ножом по диагонали, только с другой стороны. – А во-вторых, вместе с ней пытались убить и меня. Такие вещи я просчитываю на раз-два. Там был не крайний случай, а целенаправленная акция. Причем, каждый раз с удивительной настойчивостью.
Нелегко видеть, когда невидимая сталь взрезает одежду и добирается до плоти. А Бакринскому было еще хуже, потому что болевые ощущения усиливались магической сущностью Ясни. Мой фантомный помощник знал толк в пытках, и в первую очередь давил на психологический фактор. Ярослав рано или поздно сломается.
И узник снова упал на колени, захлебываясь криком. Бесстрастно жду. Мне нужны имена московских посланников, хотя бы одно. А дальше я вытащу из него всю информацию вместе с жилами.
– Давай, вспоминай, Ярослав, ради самого себя, – попросил я. – Мне нелегко мучить тебя, но я продолжу, клянусь.
– Да ты же отмороженный на всю голову, мужик! – простонал Бакринский. – Дай мне умереть! Как же больнооо-о! Какую ты магию применяешь?
– Древнюю, – ответил я. – От нее ты не сможешь спастись. Говори.
– Дьявол! Да я вообще ничего не знаю!
– Хоть что-то ты видел? Слышал?
Я на пару минут ослабил пытку, чтобы Ярослав пришел в себя. Налил воды и подал узнику. В три глотка тот осушил стакан и обессиленно поник головой. Потные волосы слиплись на щеках и повисли сосульками на плечах. Рубашка пропиталась кровью и уже начинала капать крупными каплями на пол. Это была не иллюзия. Ясни все-таки считал, что настоящая боль с кровью развяжет язык быстрее любых уговоров.
И все-таки Бакринский заговорил. Пусть и сбивчиво, перескакивая с пятое на десятое, но картина стала вырисовываться та, о которой я уже давно догадывался. В Кострому зачастили важные гости, и не только из Москвы, но и из Новгорода, Смоленска. И начались визиты с полгода назад. Активность эмиссары проявляли во всех сферах: в финансовых делах боярских семей, в строительстве загадочных корпусов в лесах Костромы, в поиске свободных магов, химерологов и прочего контингента, способного в кратчайший срок создать некую научную базу. Но больше всего посланцы, старательно скрывая истинные цели, упорно подталкивали Варфоломея Бакринского – главу Рода – к созданию клана. Вернее, они обещали дать герб брату, если он втянется в конфронтацию с торгуевским князем Щербатовым. Что именно должны были противопоставить Щербатову костромские заговорщики, Ярослав не знал. Но однажды его пригласили на какое-то тайное совещание,
– Конкретно про Мирославу не говорилось, – продолжал рассказывать Ярослав. – Однако брат настаивал на ликвидации молодой княжны. Многие его не понимали и отговаривали от глупости, даже я. Смерть девушки привела бы к настоящей войне… Ну, так оно и случилось.
– То есть причины для убийства Мирославы утаивались?
– Так и есть. Говорю же, многие воспротивились, но Варфоломей уперся как бык. Подозреваю, ему нашептали на ухо те самые посланцы из столицы.
– Давай-ка, вспоминай их имена.
– Точно не скажу, но парочка самых настырных постоянно появлялись в доме Варфоломея. Фамилия одного – Соболевский. Точно. Он представлял Род Измайловых.
– Соболевский точно представитель Измайловых? – я замер.
– Уверен. Ошибиться не мог, – Бакринский закашлялся. Я поднес ему полный стакан воды, который тут же стал пустым. Ярослава била жажда после магических приступов. – Через Измайловых проходили денежные потоки. Небольшие, но для нашей глуши очень значительные.
– Этот Соболевский – он вообще кто?
– Обычная сошка в механизме боярских интриг, – поморщился Ярослав. – Эмиссар по важным делам, не больше. Приехать, дать указания, подкормить денежками – вот и вся деятельность. Уверен, сам по себе он не представляет собой ничего путного. Нуль. Просто Измайловы по каким-то причинам не хотели светить свою деятельность против Щербатовых. Князь Борис, насколько я знаю, имеет хорошую репутацию при дворе Великого князя.
– Несомненно, – рассеяно проговорил я. В голове вертелись кусочки мозаики, которые медленно, но, верно, складывались в картину. – Кто второй?
– Второго я не знаю. Но точно скажу, что он представлял интересы Семьи Елизаровых. Все. Теперь все.
– Хорошо. Спасибо, Ярослав. Сейчас Целитель осмотрит тебя, потом отведут в камеру.
Пока приглашенный Целитель спешно «ремонтировал» узника, я пил водичку и размышлял об услышанном и сопоставлял с рассказом Мирославы о столичном мажоре – молодом Измайлове – откровенно набивавшемся в родственники к Щербатовым. В свете откровений Ярослава по-иному начала просматриваться ситуация со сватовством. И скажу, смешно мне уже не было. Кто дергает Измайловых за ниточку? Кто такие Елизаровы? Вернее, какую роль играют они в деле костромского заговора?
С Лужиным беседа не задалась. Крепким оказался, паршивец. Орал, как резаный, когда клинок Ясни полосовал его тело и проникал под ребра. Не впечатлился дистанционными пытками, гад. Изрыгая проклятие о скорой смерти всего ублюдочного рода Щербатовых, Лужин корчился в блевотине и крови. Не понимаю, ради каких идеалов этот человек просто не назвал мне имен эмиссаров. Я ведь не требовал чего-то иного. Но костромской заговорщик уже настроился на смерть и ждал ее, героически утаивая многие тайны, ушедшие в могилу вместе с погибшими. Ничего не добившись, я приказал отвести его в камеру. Я и так многое узнал благодаря Бакринскому.