Колумб
Шрифт:
ИЗАБЕЛЛА И ФЕРДИНАНД ПРОТИВ ЖУАНА II (БУЛЛЫ О РАЗДЕЛЕ МИРА)
Королевский двор в 1493 году на время прекратил свои скитания. В декабре 1492 года один каталонец совершил в Барселоне покушение на короля Фердинанда и тяжело ранил его. Лекари удержали королевскую чету в городе, и даже весенние месяцы Изабелла и Фердинанд просидели в каталонской столице, хотя обычно уже в марте они пускались в путь, откочевывая в южные провинции Кастилии и Арагона.
Адмирала при дворе лелеяли и ласкали, он вошел в великую милость к королеве и королю, и его охотно принимали у себя высокие магнаты и князья церкви.
Адмирал участвовал во всех дворцовых торжествах и играл видную роль на церемонии крещения шестерых индейцев. Его толмачом стал Диего Колон, и родичу Гуаканагари, и еще одному
Кардинал и примас Кастилии Педро де Мендоса, который и прежде благоволил к генуэзскому страннику, не раз приглашал его в свою временную барселонскую резиденцию. Спустя сорок с лишним лет тороватый на выдумку итальянский историк и литератор Джордано Бензони связал с застольными беседами в доме кардинала одну явную «небывальщину» — историю о Колумбовом яйце (45). Кто-то стал будто бы утверждать, что яйцо невозможно поставить и удержать в вертикальном положении, на что Адмирал ответил смелым «экспериментом»: он взял в руки яйцо и с силой присадил его к столешнице тупым концом. Миф этот следует оставить на совести Бензони, тем более что к славе Колумба он решительно ничего не прибавляет, однако, несомненно, именно на кардинальских приемах Адмиралу удалось свести знакомство не только с прелатами и царедворцами, но и с видными учеными. Здесь, в частности, он подружился с Пьетро Мартиром де Ангьерой и, возможно, встретился с выдающимся каталонским космографом Джауме Феррером.
Надо полагать, однако, что не так часто выпадали у Адмирала часы досуга. Королевская чета даром времени не теряла, Барселона стала центром подготовки новой экспедиции в Индии.
И, кроме того, необыкновенные открытия Адмирала сразу же выдвинули множество серьезных проблем во внешней и внутренней политике Католических Королей.
Невольный визит Адмирала в Лиссабон побудил короля Жуана II предпринять дипломатические акции, весьма нежелательные для Изабеллы и Фердинанда. По духу и букве португало-кастильского Алькасовасского соглашения 1479 года, подтвержденного в 1481 году буллой Aeterni Regis, все новооткрытые земли к югу от Канарских островов должны были входить во владения Жуана II. Адмирал, правда, утверждал, что Куба и Эспаньола лежат севернее Канарской «линии» (что, между прочим, не соответствовало истине), но и без того было ясно, что Алькасовасский договор следует как можно скорее свести к нулю, он связывал руки их высочествам и создавал поводы для португальского вмешательства.
Кастильские агенты доносили из Лиссабона, что король Жуан II приказал снарядить флотилию и направить ее к землям, недавно открытым Адмиралом. Следовало любым путем сорвать это мероприятие и обосновать неотъемлемое право Католических Королей на новообретенные острова и материки «Индий».
Для этого был лишь один-единственный «легальный» способ: добиться у верховного главы христианского мира, папы римского, признания исключительного права Кастилии на эти земли.
Схема португало-кастильских разделов мира в 1481–1494 годах. Показаны демаркационные линии папских булл и Тордесильясского соглашения 1494 года.
Папы в свое время даровали португальским королям еще не открытые моря и земли в Атлантике, папы утвердили и одобрили Алькасовасское соглашение. Но то, что можно пожаловать, уместно и отнять, формула «Cui prodest?» в Риме действовала столь же безотказно, как и в кочующих резиденциях королевской четы. Короче говоря, если папа счел бы выгодным поддержать Изабеллу и Фердинанда, Жуана II удалось бы отбросить с «алькасовасских» позиций.
В этой дипломатической игре козырные карты были у Католических Королей. В 1492 году им удалось посадить на папский престол своего ставленника, епископа Картахены, арагонца Родриго Борху (в Италии его называли Борджа, и именно под этим именем он и его сыновья и дочери вошли в историю). Родриго Борха был жестоким и вероломным интриганом, мастером темных комбинаций, человеком, способным на любое преступление ради достижения своих целей. Избрания на конклаве кардиналов
Уже весной 1493 года выяснилось, что Изабелла и Фердинанд недооценили дипломатических способностей Александра VI. Королевская чета надеялась, что новый папа, купленный на их кровные деньги, будет вести в Италии политику, угодную Кастилии и Арагону. Но папа счел за благо тайком предложить свои услуги французской партии и переметнуться в стан злейших врагов Изабеллы и Фердинанда.
Случилось, однако, так, что в Барселоне кое-что проведали о кознях папы. Между тем французский король Карл VIII только собирался в итальянский поход, и измена былым покровителям сочтена была в Риме акцией преждевременной. Александр VI желал поэтому восстановить свои старые связи с Испанией и готов был летом 1493 года на любые услуги испанскому двору [60] .
60
До конца XIX века историки рассматривали буллы о разделе мира Александра VI как акты арбитража. Порой и в наши дни некоторые авторы по инерции приписывают папе роль посредника в испано-португальском конфликте 1493–1494 годов. Однако бельгийский ученый Ван дер Линден в 1916 году доказал, что Александр VI вел себя в этом споре отнюдь не как арбитр. Он покорно выполнял указания и требования Изабеллы и Фердинанда и был исполнителем их воли (125, 1–20).
Как только Адмирал прибыл в Барселону, королевская чета призвала его на совет. Решено было спешно отправить в Рим инструкции испанскому послу и получить у папы буллу, которая бы навечно закрепила новооткрытые земли во владение Изабеллы и Фердинанда (68).
Земли эти папе не принадлежали, и, естественно, он с легким сердцем их пожаловал королевской чете. 3 мая 1493 года папа подписал буллу «Inter caetera» («Между прочим» — буллы титуловались по первой вступительной фразе). Этот документ был срочно подготовлен в важнейшей ватиканской канцелярии — Апостолической камере — непременными советниками Александра VI Лодовико Подокатарусом и Джованни Баттистой Феррари. Однако с буллой, подписанной 3 мая, произошла незадача. Она дошла до Барселоны в середине мая, когда туда явился португальский посол, который от имени Жуана II заявил королевской чете, что земли, открытые Колумбом, должны быть португальскими, ибо они лежат в части Моря-Океана, отошедшей по Алькасовасскому соглашению лузитанской короне.
Изабелла и Фердинанд поспешили заручиться новой буллой, в которой было бы четко и к выгоде для Кастилии и Арагона проведено размежевание государственных интересов в Атлантике. Алькасовасский рубеж королевскую чету не устраивал, требовалось заменить его другой, более «удобной» линией, по совету Адмирала решено было заменить алькасовасскую горизонтальную линию вертикалью, пересекающей Атлантику чуть западнее Азорских островов. Пространство к западу от этого рубежа должно было оставаться за Кастилией.
Между 28 и 31 мая были составлены новые инструкции послам в Риме. А в июне в Апостолической канцелярии составили текст новой буллы, которую затем скрепил своей подписью папа Александр VI. Эта булла также называлась «Inter caetera», и помечена она была 4-м днем мая. Г. Ван дер Линден по регистрам Апостолической камеры установил, что дата эта фальшивая. Папе надо было создать впечатление, будто новый документ служит непосредственным приложением к булле «Inter caetera» от 3 мая.
Фокус этот удался: на протяжении четырехсот лет историки полагали, что булла «Inter caetera» № 2 родилась одновременно с «Inter caetera» № 1.
Различия между этими буллами были весьма существенные. «Inter caetera» № 2 повторяла текст предыдущей буллы, но содержала указания на новую демаркационную линию. По указанию из Барселоны она проведена была в 100 лигах (600 км) к западу и к югу (?!) от островов Зеленого Мыса и Азорских островов и делила Море-Океан по меридиану, от полюса к полюсу.
Таким образом, Изабелла и Фердинанд с помощью папы присвоили себе все моря и земли к западу от новой линии, а Португалии милостиво отвели лишь узкую полосу в восточной части Атлантики.