Колумб
Шрифт:
Смутьяны подняли головы. Они, не таясь, устраивали свои сборища, они на всех перекрестках поносили Адмирала, обвиняя его в дурных умыслах против колонистов. «Хотим в Кастилию!», «Долой Адмирала!» — таковы были призывы мятежно настроенных поселенцев, причем явственно ощущалось, что их действиями руководит опытный и коварный интриган.
В начале марта зачинщика смуты удалось вывести на чистую воду. Им оказался «эконом всех островов и всех Индий», ставленник Фонсеки, Берналь де Писа. Заговорщики должны были овладеть оставшимися кораблями, захватить остатки провианта и бежать в Кастилию, бросив на произвол судьбы не только Адмирала, но собственных товарищей.
Когда корабли входят в гавань, места, где отдаются якоря, обозначаются деревянными
До марта 1494 года никто и никогда не использовал томбуи в качестве сейфа. Но Берналь де Писа, будучи человеком изобретательным, один из томбуев приспособил для хранения секретных бумаг. Каким-то образом заговорщика удалось выследить, и томбуй с его содержимым был доставлен Адмиралу. Выяснилось, что Берналь де Писа прятал в этом плавучем сейфе не только списки своих единомышленников, но и донос на Адмирала. Расчет главы заговора был прост: по прибытии в Кастилию он тут же доказал бы Фонсеке и их высочествам, что Адмирал предатель и мятежник и от него пришлось увести корабли, посадив на них преданнейших слуг их высочеств, слуги же эти могут засвидетельствовать, что злонамеренный генуэзец готов изменить Католическим Королям и стать независимым государем.
«Это был, — писал Лас Касас, — первый мятеж, завязавшийся в Индиях, и его удалось погасить прежде, чем он разразился. И, должно быть, отсюда и начались споры между Адмиралом и его преемниками с теми лицами, которых посылали в Индии короли и которые, как это будет сказано дальше, причинили величайший вред» (77, 1, 367).
Берналь де Писа несколько опередил ход событий и действовал при этом слишком грубо, но весьма показательно, что королевская чета отпустила этому негодяю все его грехи. Адмирал не решился вздернуть заговорщика на рею и отправил его в Кастилию, а там кое-каких щук охотно выпускали в воду…
12 марта 1494 года Адмирал во главе своего войска вышел из Изабеллы и направился в глубь острова. Это была не мирная экспедиция, а боевой поход. В страну Сибао двинулась походная колонна, в ее авангарде трусили на отощавших лошадях двадцать конников, закованных в стальные доспехи, за ними двигалось четыреста пехотинцев.
Эспаньолу из конца в конец пересекают четыре горных хребта. Между исполинскими грядами зажаты плодородные долины, выше Карпат вздымаются Центральные Кордильеры — становой хребет Эспаньолы, чуть пониже — горы Северные Кордильеры, которые тянутся вдоль северного берега острова. Страна Сибао лежала в широком межгорье; чтобы пройти в нее, надо было пересечь могучую гряду Северных Кордильер. В межгорье правил касик Каонабо, с ним, себе на горе, уже сталкивались первопоселенцы из крепости Навидад.
Адмирал провел свое войско через узкий проход в Северных Кордильерах — ущелье, которое он назвал Воротами Рыцарей.
А три дня спустя отряд добрался до предгорий Центральных Кордильер. Это и была страна Сибао, и путь Адмирал теперь держал через бесплодные холмы, усеянные камнями, между которыми пробивалась тощая и жесткая трава.
Тут уже побывал Алонсо де Охеда, и все были убеждены, что в стране Сибао золота не меньше, чем песка на берегах андалузских рек. Увы, эти надежды не оправдались, хотя признаки золотых россыпей были налицо.
Многие соратники Адмирала приуныли: ведь золотых гор в Сибао обнаружить не удалось. Адмирал, однако, такого скептика назвал Фомой неверующим, и имя Фомы-апостола присвоили форту, который он велел заложить в стране Сибао. В форту Святого Фомы осталось пятьдесят два воина, а комендантом этой крепости Адмирал назначил Педро Маргарита.
Отобрав пробы золотого песка, Адмирал пустился в обратный путь.
29 марта «Адмирал возвратился в Изабеллу, где застал людей в состоянии сильного утомления. Многие умерли, немало людей хворало, а те, которые были здоровы, ослабели от недоедания и опасались, что их постигнет еще более тяжелая участь. Тягостно и плачевно было их состояние; и скорбь и сострадание
Адмирал все же нашел выход из положения. В Сибао и в соседней плодородной долине Вега-Реаль его люди были на «подножном корму», там они не испытывали голода. И он решил всех поселенцев, могущих ходить, отправить в форт Святого Фомы. 9 апреля Алонсо де Охеда повел туда четыреста человек.
Это было единственно возможное решение, но, спасая колонистов, Адмирал разжег пламя истребительной войны, жертвой которого стали индейцы. Покидая Кастилию, Алонсо де Охеда дал себе зарок: разбогатеть во что бы то ни стало и как можно скорее. Своими былыми подвигами он стяжал славу отважнейшего рыцаря Испании. Его безудержная смелость, его боевое мастерство (он был непревзойденным наездником, блестящим стрелком и превосходно владел шпагой и мечом) вызывали восхищение у всех колонистов. Он способен был на героические поступки и черные дела, мужество и доблесть уживались в нем со звериной жестокостью. Своих соратников он презирал, индейцев людьми не считал [67] .
67
Дерзостным подвигом он незадолго до отъезда в Новый Свет покорил всю Севилью. На глазах королевы Охеда перепрыгнул с вершины Хиральды, колокольни кафедрального собора, на верхушку высокого дерева и снова перемахнул на Хиральду.
Спустя день в Изабеллу прибыла странная процессия: несколько воинов сопровождали группу индейцев, закованных в кандалы. Охеда давал о себе знать. В одном селении он внезапно схватил местного касика и его родичей, надел на них цепи и отправил к Адмиралу. Кому-то в том же селении Охеда отрубил уши. А вскоре выяснилось, что повод для расправы оказался ложным. Тем временем Охеда не спеша шел к крепости Святого Фомы, и над благодатной долиной Вега-Реаль занималось багровое зарево. Горели индейские селения, «добрые христиане» жгли и разоряли земли касика Каонабо. Прошло десять дней, и все межгорье поднялось против кастильских обидчиков. Адмирал послал гонцов в форт Святого Фомы. Он приказал Педро Маргариту подавить мятеж. А в Изабелле вся полнота власти перешла к Совету пяти, во главе которого Адмирал поставил своего брата Диего. Вице-король и правитель Индий покинул свою резиденцию. На трех кораблях он 24 апреля вышел в море и взял курс на запад. Адмирал отправился на поиски страны Великого хана, а искать ее он снова решил на берегах Кубы.
ПОИСКИ СТРАНЫ КАТАЙ
В 1496 году Адмирал не раз беседовал в Севилье со священником из андалузского селеньица Лос-Паласиос Андресом Бернальдесом. Бернальдеса чрезвычайно интересовали поиски страны Катай, которые два года назад предпринял его собеседник. В 1496 году таинственная Куба еще многим казалась азиатской страной, но Бернальдес в этом сильно сомневался, полагая, что «Адмирал не смог бы дойти до Катая, даже если он прошел еще 1200 лиг разными морями и землями».
Адмирал, однако, не испытывал на этот счет решительно никаких сомнений, и с его слов Бернальдес записал наиболее достопамятные события кубинского плавания [68] .
Адмирал шел на «Нинье», два других корабля — «Сан-Хуан» и «Кадера» — были небольшими каравеллами, приспособленными для плавания в мелких прибрежных водах и вооруженными латинскими парусами. Экспедиция не была многолюдной, в ней насчитывалось не больше 45–50 человек. С Адмиралом отправился в плавание его личный толмач, гуанаханиец Диего Колон.
68
В русском переводе отрывок из «Истории Католических Королей» Андреса Бернальдеса, посвященный этому плаванию, см. 24, 279–298.