Колумб
Шрифт:
Маркиза, тепло пожав ему руку, одарила взглядом, от которого когда-то он едва не потерял голову.
— Доказав свою правоту, вы подтвердили правильность наших суждений, Кристобаль. Так что и нам принадлежит часть одержанной вами победы.
Кабрера подмигнул Колону.
— Остерегайтесь её. Ещё немного, и она потребует свою долю в открытии Индий.
— Она требует лишь принадлежащее ей по праву, — улыбнулся Колон. — Разве она не открыла первооткрывателя?
— Вы щедры. — Маркиза ещё сильнее сжала руку Колона. — Слишком щедры. Но я делала всё, что в моих силах.
—
Позднее, однако, наедине с Сантанхелем он отозвался об этих результатах иначе.
Поселили Колона во дворце, и в тот же вечер среди роскошных гобеленов и персидских ковров он принимал старого казначея, переполненного безмерной радостью.
— Вы знаете, как я верил в вас, сын мой, — без устали повторял дон Луис. — Но ваши открытия превосходят всё то, что я мог ожидать, и, позвольте предположить, наверное, всё то, что вы ожидали сами.
Колон добродушно рассмеялся. Наедине с доном Луисом он не нуждался в маске самодовольного гордеца и мог позволить себе откровенность.
— Превосходят, и намного. Фортуна оказалась благосклонной ко мне более, чем я заслужил, и, между нами говоря, порази меня Бог, если я знаю, что я открыл. Во всяком случае, не тот Сипанго, что значился на моей карте.
— Одно, по крайней мере, вы знаете, — взгляд дона Луиса лучился отцовской любовью. — Вы знаете, как удержать ношу величия и не согнуться под ней. Для этого требуется врождённое благородство. — Он помрачнел. — Вы столкнётесь с завистью и злобой. Вам будут яростно противодействовать. Но я верю, что вы дадите им достойный отпор и одержите победу.
— Ба! Да стоит ли принимать их всерьёз? Трудно предугадать, что уготовила мне судьба, но уж эти-то будут тут как тут. Меня не смущает их мышиная возня.
Однако тон его не понравился дону Луису, прохаживающемуся по комнате, и он пристально посмотрел на Колона. Тот сидел, уперевшись локтями в колени, с взглядом, устремлённым в никуда.
— Кристобаль, что вас гложет? О чём вы думаете?
Колон вздохнул. Улыбнулся.
— О чём? Лесть опьянила меня. Слишком долго не пил я этого вина, оно ударило мне в голову и затуманило взор, мелкое увеличилось в размерах, никчёмное заблестело золотом. Но едва пары выветрились, взгляд мой стал зорче. Вот что гложет меня, дон Луис.
У казначея округлились глаза.
— Теперь ещё и чудовищная неблагодарность! Вас обласкали принцы, в вашем распоряжении деньги, люди, корабли, вы можете сами выбирать себе друзей, вам улыбаются все женщины, и тем не менее вы находите повод для жалоб. Вы просто ненасытны, если не удовлетворены сегодняшним торжеством.
— В иной ситуации я был бы на вершине блаженства. Но нужно ли всё это человеку, если он… одинок.
— Одинок? В такой миг?
— Да, одинок. В преодолении океанской стихии, в стремлении открыть новые земли мне помогала убеждённость в том, что во время моего отсутствия ваши поиски завершатся успешно.
— Беатрис? — осенило Сантанхеля.
Колон кивнул.
— Ваше письмо, полученное мною в Севилье, обратило все эти надежды в прах. Гордость и утолённое тщеславие до сих пор поддерживали меня, вдохновляли, заглушали
— Она так много значит для вас?! — голос Сантанхеля переполняло сострадание.
— Так много, — эхом отозвался Колон.
Казначей подошёл и положил руку ему на плечо.
— Но почему такое отношение? Поиски продолжаются. Она где-то в Испании, и рано или поздно мы её найдём.
— Где-то в Испании? Почему? Мир велик. Она бывала за границей. Почему ей не уехать снова, тем более что на родине её ничего не держит? Да и жива ли она? А если жива, то как она живёт? Вы представляете, какая мука этот вопрос для влюблённого? Без средств к существованию, куда её может подтолкнуть жизнь? И я, отказавший ей в доверии? Кто уверит меня, что она не умерла, а если жива, то ей нечего стыдиться? Теперь, наверное, вы понимаете, что есть все мои приобретения по сравнению с такой потерей?
— Мужайтесь, сын мой! Мужайтесь! — попытался ободрить его Сантанхель. — Вы мучаете себя воображаемыми страхами. У вас нет ни грана доказательств. Не теряйте веры, и Беатрис найдётся.
Мужества Колону хватало, и он внешне ничем не выдавал свою боль, хотя Сантанхель чувствовал, что она мешает адмиралу насладиться триумфом. И последующие дни Колон делил между торжественными приёмами и обществом маленького сына, любовь которого оказалась способной скрасить его одиночество.
Много времени проводил он и с правителями Испании. Получил фамильный герб, украшенный львом Арагона и замком Кастилии, вызвав зависть родовитых грандов.
Часто ездил верхом по улицам Барселоны рядом с королём Фердинандом, приветствуемый восторженными криками горожан. Великий Мендоса, кардинал Испании, которого не зря называли третьим королём, устроил банкет в его честь, на котором присутствовали, по доброй воле и без оной, знатнейшие из знатных. Маркиза Мойя сидела по правую руку и заботливо опекала его, давая пищу злым языкам. Колон же показал себя галантным кавалером. Его отношение к маркизе осталось тем же, но взгляд её огромных глаз уже не заставлял учащённо биться сердце, а белые полукружья груди в глубоком вырезе платья не зажигали кровь. Для него существовала только одна женщина.
Долгие часы уходили на подготовку новой экспедиции. Не две или три каравеллы, но могучая эскадра в двадцать или более судов готовилась доставить в Новый Свет более тысячи человек для освоения уже принадлежащих Испании островов и открытия новых земель.
И вот пришёл день, когда в присутствии Сантанхеля началось обсуждение финансовых аспектов экспедиции. Однако, к явному неудовольствию правителей Испании, их прервали. События в Фуэросе требовали немедленного вмешательства короля Арагона.