Колумбы неведомых миров
Шрифт:
Я крепко пожал руку Самойлову и посоветовал быть осторожным. Мы условились, что, как только Петр Михайлович достигнет успеха и разгадает принцип программирования Электронного мозга, я свяжусь с гри-аиоидами и Виарой и подам им сигнал к действию.
И вот я воочию увидел сказочную власть метагалактиан над природой. Мы поднялись с Уо в централь управления кораблем. У главного пульта здесь работали два гиганта, напряженно следя за багровым глазом генератора поля. Генератор представлял собой огромный эллипсоид, занимавший всю верхнюю часть шара. От централи он был отделен двухметровой массивной переборкой, сквозь которую доносился низкий вибрирующий гул. На экране обзора я отчетливо, словно в двух шагах,
“Как же мы будем теперь наблюдать за ним?” - подумал я. Словно угадав мои мысли, Уо улыбнулся и включил темный экран, монтированный в переборку генератора. Некоторое время экран тускло разгорался. Наконец тонкими синеватыми линиями на нем обрисовался Петр Михайлович и окружавшие его предметы. На столе перед ним я заметал небольшой круглый экран, на котором такими же прозрачными линиями были изображены часть пульта и мы с Уо.
Уо подал знак, и один из гигантов включил другой аппарат. Площадка, на которой находился академик, плавно поднялась вверх и, набирая скорость, помчалась в северо-западном направлении. Самойлов помахал нам рукой.
Итак, мы первыми начали наступление.
Я не отходил от экрана. Уменьшенное синеватое изображение площадки с академикам и окружавшей его зоны пространства вплотную приблизилось к цели. Одновременно работал обычный задран обзора; на нем Самойлов не был виден, но зато во всем великолепии красок развертывался пейзаж горной страны, скрывавшей Главный электронный мозг - сердце всей Триады, несшее свет и воздух подводным городам, энергию - машинам и утонченные блага - познавателям. Кругом громоздились высочайшие горные хребты, поросшие густым лесам. Они сменялись многокилометровыми провалами, окутанными туманом.
И вдруг за острой вершиной горы, взлетевшей на десятикилометровую высоту, открылась глубочайшая впадина, окруженная стенами гор. На дне ее сверкал огнями гигантский прозрачный купол. Это был Электронный мозг! Над впадиной струилось загадочное марево.
– Пространственное облако, - вглядевшись, уверенно сказал Уо.
– Пройти через него не может ни один аппарат, ни одно существо. Там - высшее напряжение энергии, возможное на Гриаде.
– А как же академик?
– Я с беспокойством вглядываюсь в колыхающуюся пелену над куполом.
Уо отвечает мне, что ученому бояться нечего.
Теперь все наше внимание сосредоточилось на “экране видимости”. “Зона Самойлова” неподвижно повисла над волнами перестроенного пространства. На “экране видимости” это пространство представляло собой волнующееся море зеленовато-фиолетового цвета. Время от времени по нему прокатывался красно-багровый вал - должно быть, вспышка максимума энергии.
– Создаю “туннель хода”, - сказал Уо, переключая на пульте рубильники.
“Зона Самойлова” вдруг окуталась ослепительно-голубым облаком, которое тотчас же приняло форму гиперболоида вращения, погруженного наполовину в зелено-фиолетовое море. Еще через мгновение “зона” медленно вошла в горло гиперболоида и скрылась из виду. На экране началась бешеная пляска триер ачнык вихрей. Потом все успокоилось. По обычному экрану по-прежнему струилось легкое марево.
– Готово, - облегченно вздохнул Уо.
– Барьер пройден.
Он снова сделал переключения. На “экране
– Я на куполе Мозга. Вводите площадку дальше.
На “экране видимости” тонкими линиями вырисовывался купол централи и “зона Самойлова”, вплотную примкнувшая к нему. Уо снова сделал серию переключений, и “зона” легко вошла в вещество купола. На обычном экране во всю стену возник внутренний зал централи с рядами гигантских электронных машин, расположенных полукругом у огромного пульта. Повсюду сновали служители. Вдруг они беспокойно забегали по централи, жестикулируя и возбужденно переговариваясь. На пульте и под крышей здания замигали сотни разноцветных индикаторов. В тот момент, когда “зона Самойлова” преодолевала пространственный барьер и проникала внутрь централи, все сигнальные приборы, вероятно, отметили неожиданные изменения энергетического равновесия. Но служители вскоре успокоились, так как не нашли никаких нарушений в работе Мозга - и барьера.
А в это время “зона” плавно опустилась почти на самый пульт и неподвижно повисла в пространстве, над клавишами управления. Это было похоже на сказку: словно у себя дома, академик встал с кресла, потянулся, размялся, прошелся по своей невидимой площадке и снова сел за стол, приготовил магнитофон для записи наблюдений. Некоторое время он напряженно прислушивался к разговорам ничего не подозревавших служителей. Потом настроил аппарат связи.
– Они говорят, - передавал Самойлов, - что день спадания активности наступит через сорок шесть циклов, то есть через восемьдесят пять наших часов. В этот день на централь приедет Югд, чтобы заложить очередное звено программы. Когда активность достигнет максимума, силовой луч, направленный на Лезу, разрушит ее до основания.
– Что вы намерены делать в ожидании дня спадания активности?
– опросил я академика.
– Необходимо тщательно изучить законы функционирования Электронного мозга и чередования циклов управления. Короче говоря, надо уловить ритмику процессов, а потам уже можно будет разгадать программу по входному эвену, которое заложит Югд.
Почти четверо суток Самойлов, не разгибаясь, работал за столом, лишь иногда ненадолго засыпая. Он напряженно следил за работой Электронного мозга, то и дело сверяясь с микрофильмами, таблицами, “запоминающими” кристаллами, которые он в свое время вынес из грианского Информария. Как они пригодились ему сейчас, когда нужно было разгадать ритм процессов, происходящих в Главном электронном мозгу!
Наступил день опадания активности. Приближался решительный момент. Удастся ли Петру Михайловичу овладеть программированием грианской энергии? Если удастся, то судьба дознавателей будет решена. Жестокий и нелепый в эпоху высокой цивилизации “распорядок жизни” рухнет вместе с его выродившимися творцами.
В этот день с восходом грианского солнца на централи загорелись тысячи фиолетовых и зеленых огней, возвестивших о прибытии Югда. Когда познаватель вошел в централь, служители подобострастно бросились к нему.
Югд сделал рукой знак, и служители покинули зал. Должно быть, им тоже не доверяли. Акт “священнодействия” начался. Югд подошел к пульту и стал наносить на белые пластинки код очередной программы. “Зона Самойлова” висела совсем низко над ним. Казалось: подними Югд руку - и он неминуемо наткнется на площадку, где стоял стол академика.
Петр Михайлович весь превратился в слух, напряженно следя за движениями познавателя. Его электроанализатор непрерывно трещал, расшифровывая закладываемую программу. До Югда же ни звук, ни свет от зоны не доходили. Тонкий слой перестроенного пространства надежно изолировал академика.