Колян. Дилогия
Шрифт:
— АЙ! Это я! — перед ним лежала Юлька, голая, как Ева в райском саду и испуганно таращила глаза.
— Ах, ты… — дальше, как говорилось в допотопной комедии, следовал непереводимый итальянский фольклор.
— А я ей говорила не надо! А она — давай сюрприз устроим, давай сюрприз устроим.
Ксюха вышла из другой комнаты, ехидно улыбаясь в неверном свете ламп.
— Дуры! Устроили бы вы сюрприз! Ну и дурры! Вы что, не понимаете, что мы в состоянии войны живем, а если бы я вас положил сейчас? Как мне жить-то потом с этим прикажете? — Николай опустошённо опустился на колени перед кроватью.
— А ты положи нас, положи, Николай Фёдорович. А мы, может, и хотим, чтобы
— Ну-ка не баловать! Помыться мне с дороги надо. Есть тут где?
— Есть, пошли скорее! — бабы потащили его за руки в проём двери слева, где обнаружилась довольно приличная ванная комната. Они с визгом стащили с него одежду, затолкали в ванну, как бы невзначай прикасаясь к нему разгорячёнными гладкими телами и этак ненароком проводя по его покрытому шрамами телу своими крепкими ладонями. Они поливали его из ковшиков тёплой водой, терли мочалкой, пока наконец, он чистый, как новоотчеканенный рубль, не был увлечён на кровать–сексодром. Всё, что он успел спросить — где дети и чем занимаются, на что ему было заявлено, что пообщаться с детьми он успеет и завтра, а сейчас они уже спят и нечего отвлекаться. Потом он вспоминал эту ночь с дрожью и сладким томлением в чреслах, как говорили наши предки. Девки, сексуально оголодавшие за время его отсутствия, чуть не заездили его до утра, да два раза чуть не передрались из-за обладания достойным призом. Только его жилистый кулак останавливал их, иначе бы драки не миновать. Наконец, под утро они все уснули, накричавшиеся, утомлённые любовными ласками и физическими упражнениями. Колян уснул с мыслью: «А ещё есть порох в пороховницах, не совсем в старого пердуна превратился…»
Утро встретило его солнцем, щебетанием множества птиц, голосами на рыночной площади, зазывающими покупателей. В дверь тихонько постучали. Он бесшумно поднялся, осмотрев разметавшихся молодых баб на своей постели, и пожалел, что ему надо уходить.
«Впрочем — будет ещё время», — подумал он и заторопился, подгоняемый нахлынувшими мыслями о делах.
У дверей его ждал Диман. Николай поздоровался, тот хмуро ответил:
— Привет, Атаман… тьфу… Ваше Величество. Проблема у нас. Новый Владимир обложили. Арсенал они взять не смогли, дак они на Владимир ушли. Пожгли фермы вокруг, народу много побили. Те заперлись в городе, неизвестно сколько еще продержатся. Конечно, город укреплён, но… много их. И командир у них какой-то серьёзный. Сотни рабов пригнали, заставили подкопы делать, а наши по своим стрелять не могут, рука не поднимается. Если рабы отказываются копать, их убивают зверски. С троих кожу содрали живьём, прямо перед воротами Владимира, специально, чтобы запугать, думаю. Теперь висят на столбах, вкопанных у ворот.
У Николая сжалось сердце.
— Собирай командиров. Я сейчас схожу, увижусь с детьми, через полчаса собираемся в зале.
Дмитрий быстрым шагом пошёл на выход, Николай повернулся и пошёл к комнатам детей. Он осторожно открыл дверь одной комнаты, подошёл к кровати, посмотрел на розовеющее ото сна лицо дочери. Тонкая ниточка слюны тянулась из уголка рта к подушке. Во сне она чему-то улыбалась. Николай тоже улыбнулся, костяшкой пальца вытер её слюнку, ещё немного посмотрел на неё и тихо закрыл за собой дверь. Сын уже проснулся и сразу вскочил на постели:
— Папка! Папка! Папка приехал! — он запрыгнул на отца и обхватил его руками. Потом они
— Приветствую всех. Давайте без церемоний. Ситуация мне понятна. Думаю вам не надо объяснять, что если падёт Новый Владимир, мы потеряем треть населения, как минимум, плюс нанесем огромный удар по нашему престижу. В настоящее время наши бойцы рассеяны по большой территории, которую мы контролировали, пока не появились захватчики. Чтобы собрать людей для войсковой операции, нужно время, а времени у нас нет. Значит, нужно действовать малыми силами, осторожно… и дерзко. Доложите данные разведки: сколько у них бойцов, сколько стволов — всё, что удалось узнать. Давайте сюда гонца, я сам его допрошу.
Дмитрий вполголоса отдал распоряжение вестовому, тот галопом убежал за дверь, и через несколько минут в проёме показался мужчина средних лет с перевязанной кистью руки и разорванной, сшитой скобками мочкой правого уха, распухшей и воспалённой. Он чётким, почти строевым шагом подошёл к Николаю, отдал честь забинтованной рукой и доложил:
— Рядовой пятой роты четвёртого полка Кузнецов прибыл по вашему приказанию, ваше величество!
Николай поморщился:
— Давай к делу. Докладывай, что там случилось.
— Новый Владимир в осаде. Численность осаждающих примерно две тысячи человек. Из них основных бойцов — половина, они хорошо вооружёны — автоматами, автоматическими карабинами, гранатомётами. Остальные — легковооружённые, прислуга и рабы. У них есть пистолеты и арбалеты, холодное оружие — сабли, тесаки. У основных тоже у каждого холодняк. Обложили по всем правилам, нас из города вышло трое в разные стороны. Двоих поймали, сняли кожу живьём. Я видел это издалека. Я ушёл только потому, что у меня есть опыт войны в джунглях, спецназ до потопа, хотя и меня немного зацепили. Кроме бойцов ещё много рабов, согнанных с окрестностей. Женщин используют для сексуальных развлечений, мужчин заставляют копать под крепость. Детей собрали и увели на юг. Наши вначале не стреляли по копающим, теперь приходится садить по своим — иначе стены повалят. Но и достать их теперь сложно — они ушли под землю. В общем, времени мало осталось.
— Кто командует осаждающими?
— Какой-то чеченец. Асланбек его звать. Они, чеченцы, всегда у ордынцев на главных должностях. Как элита. На низших должностях — разные наёмники, пушечное мясо. Да вы знаете… Но командир у них дельный, осаду ведёт грамотно, за стены высунуться нельзя — тут же снайперы снимают. Мы уходили через подземный ход, но они нас и там ждали. Я чудом ушёл.
— Ясно. Можешь быть свободен, отдыхай. Как звать?
— Николай.
— Шагай, тёзка, лечись.
Спецназовец отсалютовал и вышел. Николай посидел молча, потом поднял голову и спросил:
— Кто-то хочет высказаться? Какие будут мнения по действиям? Давайте, советники, быстрее думайте. А то останемся без городаг. Никакие пушки не помогут. Да ещё и им достанутся, а нам только этого не хватало… Дмитрий, Михаил, не молчите.
Дмитрий поднялся, помолчал, потом угрюмо сказал:
— Чтобы собрать такое количество бойцов, нам придётся оголить границы, и всё равно времени это займёт не менее 10 дней, пока всех соберём и подтянем к Владимиру. За это время город падёт.
— Сколько мы можем выставить бойцов?