Колыбель

Попов Михаил Михайлович

На этом первый раунд переговоров закончился, послы отбыли в сильнейшем недоумении, но вскоре после консультаций со своим правителем вернулись и с ходу предложили: берите наших Чуков и Геков. Мы, мол, ваших не воруем, но если дело в количестве, готовы выдать взамен ваших утерянных любых своих младенцев — всех, какие есть. При условии, разумеется, надлежащего ухода и кормления от пуза. Пусть только Вавилония усыновляет детей Колхозии по всей форме.

Его величество не ожидал такого поворота, поэтому решил сменить тему:

— Об

этом после, но учтите, я о детях своей страны никогда не забываю. А что касается торговли — вы, конечно, хотите побольше еды за свои технологии двойного назначения? Или чего–то еще?

— И еды немного хочется, но главное — не приказал бы его величество убрать противокротовые пугала со своих полей.

Царь царей не сдержал довольную улыбку:

— Не нравится? А кто первый начал?

— Эта система не направлена против Вавилонии. Мы думали, кроты потонут в Глиняном ручье, — сказал Дэн и потупил взгляд.

Врете, подумал его величество, кто дорожки им прокладывал деревянные над водой? Но это пусть, это дипломатия, недаром вы выпустили своего китайца: кто может быть сильней по части лукавой дипломатии!

Правитель Вавилона прикидывал — стоит ли поднять вопрос о Белокурой Жази? Сколько будет стоить визит необычной красавицы в пределы царского гарема? От усыновления за границу до государственной проституции дистанция немалого размера. А жениться его величество был не готов. Лучше все же украсть. Заведешь разговор о белоснежке, окружат ее охраной.

— Я предлагаю революционное предложение, прорыв в двухсторонних отношениях. Давайте начнем в целом сближение культур наших стран.

Троица молчала, потому что ничего не понимала.

— Мы хотим получше узнать, чем дышит простой колхозник. Вы наверняка тоже хотели бы узнать, как живут простые вавилонцы. Вообще, мы редко встречаемся. У нас ведь общие корни, а значит, и общая культура. Политические различия — это наносное!

— Что такое культура? — осторожно спросил Дэн.

— Как вам попроще… Культура — это сказки, легенды, тосты… песни и танцы… И вы, и мы думаем, откуда пошла есть убудская земля… В конце концов, — глаза его величества загорелись, ему очень понравилась внезапно явившаяся мысль, — спорт! Давайте устроим олимпиаду.

Послы опять засобирались на консультацию.

— И скажите вашему Председателю, что если он не пойдет на культурное сближение, я велю удвоить количество пугал и прекращу всякую торговлю.

9

В ожидании возвращения челночного посольства его величество велел собраться на вавилонской площади всем маршалам.

Собрались.

Какая все–таки дубиноголовая публика, вздохнул верховный главнокомандующий после смотра. Утешаться оставалось только тем, что у Председателя публика в массе того же пошиба, да еще к тому же и голодная.

— Займемся строевой подготовкой!

В армии его величество не служил, его представления

об армейском порядке исчерпывались скудными наблюдениями, сделанными на лейтенантских сборах. Впрочем, он и не рассчитывал поразить послов уровнем специальной подготовки своих вооруженных сил, достаточно будет им узнать, что силы такие в наличии и к чему–то готовятся.

Поднимая пыль, маршальская дюжина месила белую песчаную лысину столичного холма, кое–как удерживая на плече выданные дрючки.

— Отныне запрещаю вам с ними расставаться. Всегда должны быть под рукой, я их впишу вам каждому в военный билет. Не выпускать из рук, даже когда получаете свои пять горячих за провинность. Что тебе?

Афраний опустил глаза знакомым манером.

— Ней, будешь за старшего, чтобы пыль у меня не садилась!

Начальник тайной стражи сообщил: кто–то в ночное время посещает то место берега, где под водой лежит тот самый катер. И если присмотреться к следам на песке, то, возможно, и сам катер.

— Ничего себе!

Афраний возразил: все, что ночной гость добывает из–под воды, он оставляет именно себе.

— На кого думаешь?

Чего тут было думать — конечно, это люди из Колхозии.

— Опять Петроний?

Зачем и спрашивать? Таких, кто умеет нырять, на острове всего двое.

Петрония пугнули в прошлый раз, и он вряд ли снова сунется. Тогда что же получается? А может, он не может отказать Председателю? А что ему Председатель, если он сидит в пещере?

— Устроим засаду, Афраний.

Тот вздохнул, очень уж не любили убудцы ночных выходов за пределы хутора.

— Не бойся, я сам с вами пойду. И возьмем не только Фуше и Пинкертона, а Янгуса и пару маршалов. Нас будет много и с палками.

Если удастся поймать самого Председателя, это… Его величество даже заулыбался от нахлынувших мыслей:

Неужели сам сунулся?! Такой риск! А что ему еще делать?! Крокодил не ловится, не растет кокос! Без горючки ему не выжечь колоду. Тупые камни в руках тупых крестьян — сизифова технология. А переговоры идут туго, олимпиады он боится. Что такое олимпиада для него? Десятки контактов колхозников с сытыми вавилонцами, брожение умов, если они у них не отсохли на коммунистическом пайке, и бунт как результат. А тут мы въезжаем с полными подносами. Противоестественный режим голодного желудка свергается.

До вечера послы не вернулись, и его величество утвердился в мысли, что Председатель, в самом деле очень опасаясь контактов голодных глаз своих работяг с сытыми видами вавилонской жизни, решил попробовать другой путь достижения заветной цели. С помощью ворованного алкоголя.

Луна выглянула — и вся сложно устроенная Убудь, и полоса песчаного берега, и водная гладь — все преобразилось в ее мертвенно–торжественном свете. Луна нынче трудилась так, словно с ней было договорено заранее. И маршалы, и шпионы поглядывали на сияющий диск с несомненным почтением.