Колыбельная для брата (сборник)
Шрифт:
— Самое непонятное, что я не сержусь… Вот в первые минуты, когда поезд ушел, я действительно кипела. Если бы мне было позволено, я бы тебя в тот момент с наслаждением выпорола.
Славка поморщился, ему стало неловко за маму. Но Тим, кажется, искренне удивился:
— Кто же вам не давал? Я на что угодно готов был.
Мама коротко засмеялась:
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Тоже готов… на что угодно?
Почти серьезно Тим сказал:
— Ладно. Только не увозите Славку.
Он,
Тим повторил уже совсем серьезно:
— Вы со мной что хотите делайте. Только не увозите его… Ладно? Пожалуйста…
Мама долго молчала. Тим ждал. Славка тоже ждал, но без страха, а просто с любопытством.
Мама сказала:
— Тим, ты ставишь меня в безвыходное положение. Я просто не имею права рисковать. Я же не знаю, что ты сделаешь в следующий раз, если мы попытаемся уехать. Вдруг заминируешь туннель или захватишь торпедный катер и обстреляешь вокзал. Или запрешь меня в трансформаторной будке и уморишь голодом…
Славка засмеялся.
— Сдаешься? — спросил он у мамы.
Она сказала без смеха:
— Почти…
Они уже ехали по Якорному спуску.
— Елена Юрьевна, у меня еще одна просьба…
— Это любопытно.
— Можно, я у вас переночую?
— Ты что же, боишься, что я схвачу сына под мышку и ночью сбегу?
— Нет. Нам со Славкой поговорить надо…
— У вас еще будет время, я обещаю.
— Нам сегодня…
— Тебя дома потеряют.
— А я позвонил маме со станции. Когда вы машину встречали.
— Ну и ну! Я вижу, ты все рассчитал… Тим виновато засопел.
— Оставайся, — разрешила мама. — Только не будет у вас разговора. Посмотри, он совсем, спит…
— Не сплю я, — сказал Славка. — Мы всю ночь не будем спать. Верно, Тим?
— Тогда я тебя запру, а ненаглядного Тима выставлю домой.
Тим смущенно объяснил:
— Домой не получится. Мама с Валентиной уехали на дежурство в гостиницу, а у меня ключа нет. Я его выкинул… Вместе с тем…
Мама сказала, что оба они, Тим и Славка, отправят ее на тот свет. В ближайшее время.
— Приехали. Убирайтесь из машины, ироды.
Тим, гремя цепью, полез из кабины…
Они выволокли багаж. Славка подошел к знакомой калитке с чешуйками пересохшей краски. От калитки пахло теплыми старыми Досками. По ней вверх и вниз ползала мохнатая тень от ветки акации — это тихо качался фонарь. Славка потянул шнурок, и знакомо звякнул в доме колокольчик.
Баба Вера открыла калитку и, кажется, очень удивилась. Растерянно стояла на пороге.
— Мы не поехали, — сказала мама. — Они не захотели. Баба Вера пожевала губами:
— Славушка…
Славка щекой прикоснулся к ее вязаной кофте, от которой пахло лекарствами,
В Славкином закутке рядом с диванчиком поставили раскладушку. Свободного места почти не осталось, только узенький проход.
— Спать немедленно, — сказала мама и выключила свет.
И сразу поплыла на Славку темнота с россыпью городских огней, шуршанием шин и фарами встречных автомобилей. И опять мягко закачало Славку…
— Славка, подожди, — попросил Тим. Он протянул с раскладушки руку.
И Славка понял это, на ощупь взял его руку — маленькую, горячую, твердую. Они держали теперь ладонь в ладони. Что еще нужно в жизни?
Но Тим скрипнул раскладушкой и снова сказал:
— Славка, я дурак такой был тогда… днем. Это я со страху. Сам был виноват, а на тебя…
Славку все качало.
— Тим, — сказал Славка, — ты — парус… Помнишь, я говорил? Ты — оранжевый парус. Ты — спасатель… Я думал, что уже все, а ты успел… Ну, что ты бормочешь о каком-то страхе…
Письмо
Рано утром Славка и Тим приехали на Черную Речку. Надо было заделать швертовый колодец и перегнать яхту на базу. Но они опоздали. С «Маугли» уже возился Игорь Борисович. Он снял мачту и теперь отцеплял от гика парус. У берега стояла моторка.
Игорь Борисович не удивился, когда виноватые Тим и Славка возникли перед ним. Он посмотрел исподлобья и грустно сказал:
— Чтобы я вас больше не видел. Ни на базе, ни в округе радиусом в милю.
Что же, они этого ожидали. Тим печально позвенел цепью, которую притащил с собой. Славка покачал тяжелой авоськой: в ней лежала банка с суриком и коробки с зубным порошком для шпаклевки.
Оба не двинулись с места.
Игорь Борисович снова коротко глянул на них.
— Есть вопросы?
— Есть, — хмуро произнес Тим. — Славку-то за что? Это я один все сделал.
— Семибратов — капитан. Если у капитана матросы творят что вздумают, он виноват больше всех. Гуляйте.
— Понял? — сердитым шепотом сказал Славка Тиму. Тим смешной, честное слово. Неужели Славка останется, если Тимселя попрут из секции!
Он протянул банку.
— Краску возьмите…
— Зачем?
— Мы для ремонта принесли.
Игорь Борисович перестал возиться с парусом. Выпрямился и посмотрел на них внимательнее.
— Ах, для ремонта… Это мысль. Поехали на базу. Сперва почините колодец, а потом уж отправляйтесь на все четыре стороны. Так, по-моему, будет справедливо… Или нет?
— Справедливо, — сказал Тим.
Они молча стащили «кадет» на воду. Молча погрузили мачту и парус. Игорь Борисович укрепил буксирный конец. Кивком показал, чтобы лезли в катер.
Славка что-то вспомнил: