Колыбельная для брата (журнальная версия, ил. Е. Медведева)
Шрифт:
— На сборе, — поспешно сказал Климов. — На сборе, Ева Петровна, а не на классном часе.
— И ты полагаешь, что на сборе можно говорить всё, что вздумается?
— А разве нет?
— И оскорблять учителей?
— Так я же не про вас, — примирительно сказал Климов. — Я вообще. Вы, наверно, ещё сами пионеркой были, когда Гайдар про Тимура написал. Или студенткой.
— Хам ты, Климов, — печально произнесла Ева Петровна, которая родилась через три года после выхода книги о Тимуре.
Климов
— Вот и поговорили серьёзно и откровенно.
— И всё решили, — вставил Кубышкин.
— Нет не всё! — резко возразила Ева Петровна. — Вернее — ничего. Не разобрались с Векшиным. Не выяснили, что происходит с отрядом. Не решили, как быть с Чирковым!
— Может быть, лучше, как быть с Дыбой? — спросил Кирилл.
— Этот Дыба, как ты выражаешься, не из нашей школы. У него есть своя администрация, дорогой мой. Есть милиция, в конце концов. Комиссия по делам несовершеннолетних.
— Конечно, есть, — сказал Кирилл. — А Дыба тоже есть. Интересно, да? Они есть, и он есть. Никуда не девается. И никуда не денется, пока мы его боимся.
— Потому что у них шайка, — сказали из угла.
— Ну, я и говорю, — усмехнулся Кирилл. — Их же целая шайка. Целая тысяча, да? А у нас, бедненьких, жалкая кучка. Что мы можем? На сборах про подвиги говорить. А человека от шайки защитить — кишка тонка у отряда. У правофлангового…
— Ты что же, всех своих товарищей считаешь трусами? Ты отдаёшь отчёт своим словам?
— Не знаю… — тихо сказал Кирилл. — При чём здесь слова? Опять слова, слова… А пока мы их говорим, Дыба гривенники шкуляет у пацанов в «Экране». Не верите? Можно пойти посмотреть.
— Посмотреть? — спросил Климов.
— Ну да, посмотреть, — откликнулся Кирилл, ощущая горькое бесстрашие. — Посмотрим, потом побеседуем: «Нехорошо, Дыба, не делай так больше». И он перевоспитается.
В классе засмеялись.
— Ну, так кто со мной? — спросил Кирилл, сам удивляясь такой простой мысли. — Кто? Сеанс в час двадцать. На билеты наскребём. Полюбуемся на Дыбу, заодно кино посмотрим… Ну?
— А какое кино? — спросил Кубышкин.
— Откуда я знаю.
— Ну, всё равно, — сказал Кубышкин и поднялся. Класс грохнул. Веснушчатое лицо Кубышкина сделалось пунцовым. Но он пошёл к доске и встал рядом с Кириллом.
— Это что за демонстрация?! — крикнула Ева Петровна. И непонятно было, кому крикнула: тем, кто гогочет, или Кубышкину?
Кирилл и Кубышкин переглянулись.
Смех продолжался.
— Пре-кра-тить! — скомандовала Ева Петровна.
— Разве на пионерском сборе нельзя смеяться? — спросил Климов. Выбрался из-за стола и, шагая, как циркуль, пошёл к Кириллу. Спросил: — Гривенник дашь на билет?
Веселье усилилось.
— Дам.
— Смех —
— Маскировка для чего?! — крикнула Элька Мякишева.
— Для чего угодно, — сказал Климов. — Для трусости, для подлости… У тебя — ещё и для тупости.
— Пре-кра-тить! — опять потребовала Ева Петровна. — Это что за самодеятельность! Я запрещаю вам идти сегодня в кинотеатр!
— Это запрещать нельзя, — серьёзно объяснил Кубышкин. — Мы ведь не с уроков уходим. Кино — это наше дело, личное, в «свободное от занятий время».
— Они патруль хотят организовать, — язвительно сообщил Димка Сушко.
— Ага, — сказал Климов. — А что? Бывали у нас и раньше патрули: то зелёные, то голубые…
— А сейчас будет фиолетовый, как фингал под глазом, — пообещал Димка.
— Попробуй только вякнуть своему Дыбе, — сказал Кирилл.
— Векшин, Климов, Быков, в понедельник в школу с родителями, если сегодня посмеете отправиться в кино, — заявила Ева Петровна. — О вашем поведении я сообщу директору.
Климов незаметно вздохнул. Потом сказал:
— Не густо нас…
— Мне всё ясно. Черепанова, закрывай сбор, — сказала Ева Петровна.
Женька встала.
— Сбор окончен, — сообщила она и посмотрела на Кирилла. — Подождите, ребята, я с вами.
Вот тут класс притих. Даже Ева Петровна молча смотрела, как Женька идёт к доске. Потом тихо и почти обессиленно Ева Петровна произнесла:
— Я сию же минуту… прямо сейчас… позвоню маме.
— Знаю, — грустно отозвалась Женька. Она с тревогой посмотрела на Кирилла, и он улыбнулся ей глазами.
— Черепанова! Ты же девочка, в конце концов! — воскликнула Ева Петровна.
— А что делать, если в классе всего три мальчика?
Тогда, сердито ворча, пошёл к доске Самойлов.
Ева Петровна присела у стола и теперь смотрела на группу у доски спокойно. На лице её словно было написано: «Ну-ну, интересно, что вы ещё выкинете…» Но когда громко защёлкнул коробочку с шахматами и поднялся Райский, спокойствие её опять исчезло.
— И ты туда же? Ну уж от тебя-то, Олег, я не ожидала!
— А собственно, почему? — поинтересовался Райский.
— Ты знаешь почему… Кстати, у тебя сегодня турнир во Дворце пионеров. Ты что, не думаешь о чести школы?
— Мне кажется, именно о ней я и думаю, — вежливо сказал Райский.
Ева Петровна поднялась и вышла.
Когда шли к кинотеатру, Климов сказал:
— Если придётся стыкнуться, держитесь цепью, локоть к локтю. А ты, Женька, не суйся.
— Видно будет, — сумрачно сказала Женька.
— Может, и нету там никакого Дыбы, — со скрытой надеждой заметил Кубышкин.