Колыбельная для маньяка
Шрифт:
– Ничего я не нервничаю! – рявкнул мужчина. – И вовсе даже не волнуюсь! У меня вообще нет такой привычки! Это вы сейчас будете нервничать и волноваться, когда я вам в доступной форме обрисую, что вас ожидает в самое ближайшее время…
Вдруг он замолчал и уставился на доску, которую держала в руках унылая Людмила Митрофановна.
– Это у вас что? – осведомился он неожиданно спокойным голосом.
– Заказ номер двести сорок один дробь два! – сухо сообщила ему женщина.
– Ну так вот же она, моя «ауди»! – обрадовался
– Да вот я же и говорю… – пробормотала Людмила Митрофановна.
Клиент вырвал у нее из рук панно и стремительно покинул мастерскую.
– Людмила Митрофановна, что вы стоите? – строго осведомилась женщина-менеджер. – У вас что – работы нет?
– Работа у меня всегда есть! – отозвалась женщина в кофте. – Может, чего другого нет, а работа всегда имеется.
– Ну так идите и работайте! – сказала менеджер. Тут же она повернулась к Надежде и осведомилась: – А вы хотите заказ сделать? Могу предложить вам альбом с эскизами панно и витражей…
– Да? – в сомнении проговорила Надежда. – Я вообще-то хотела заказать не готовый рисунок, а вид из своего окна…
– Это тоже можно, только, сами понимаете, будет стоить дороже, как всякий индивидуальный заказ…
– Я понимаю, – кивнула Надежда. – Только мне бы хотелось панно по эскизу конкретного художника. Светлана Павлюченко, мне ее очень хвалили…
Надежда била наугад – просто вспомнила, что бывшая жена Вадима время от времени работала по чему-то прикладному. Вполне вероятно, что и в этой мастерской, стекляшки-то те же самые…
– Что?! – Лицо приемщицы вытянулось. – Такой у нас нет. И вообще, женщина, если хотите панно – заказывайте по готовому эскизу, у нас целый альбом…
Она выложила перед Надеждой толстый альбом в кожаной обложке, открыла первую страницу.
– Вот, выбирайте, здесь есть на любой вкус! Есть в стиле ретро, есть посовременнее…
Надежда принялась с озабоченным видом переворачивать страницы. Здесь были горы и моря, озера и реки, букеты и композиции из цветов, собачки и кошечки.
В это время в мастерскую вошла следующая клиентка, и приемщица переключилась на нее.
Надежда отложила альбом, покосилась на приемщицу и неторопливо направилась в глубь мастерской.
Шла она с вполне определенной целью – к той самой женщине в вязаной кофте, которая решила вопрос с нервным клиентом.
Дело в том, что Надежда заметила, как та насторожилась, услышав имя Светланы Павлюченко.
При приближении Надежды женщина в кофте опустила глаза и сделала вид, что поглощена работой. На Надежду это не произвело впечатления, и она прямо спросила:
– Людмила Митрофановна, когда вы последний раз видели Светлану?
– Светлану? – переспросила та, подняв глаза от рабочего стола. – Какую Светлану?
– Ну, не надо меня обманывать! – оборвала ее Надежда. – Вы знаете, о ком я говорю. Светлану Павлюченко.
– Ах Светла-ану! – протянула та. – Ну
– Значит, говорите, два года ее не видели? – повторила вопрос Надежда, в упор глядя на собеседницу.
– Ну да, я же вам сказала! – ответила та и отвела глаза.
Тут ей на помощь неожиданно пришла приемщица.
– Людмила Митрофановна, – окликнула она ее, – подойдите, пожалуйста, тут женщина хочет сделать индивидуальный заказ.
Людмила встала, развела руками: мол, и хотела бы вам помочь, но сами видите – работа! – и направилась к столу приемщицы.
Надежда проводила ее взглядом и невольно опустила глаза на стол, на то панно, над которым Людмила Митрофановна работала.
Это был куст декоративной бузины – золотая листва и грозди черных ягод, блестящих, как антрацит.
Работа была не закончена, и сбоку лежал акварельный эскиз с тем же самым кустом, служивший образцом для панно.
Надежда Николаевна почувствовала знакомое покалывание в корнях волос.
Такое покалывание она чувствовала в тех случаях, когда сильно развитая интуиция говорила ей, даже не говорила, а кричала в полный голос, что она наткнулась на какую-то важную улику и вот-вот совершит прорыв в очередном расследовании.
Надежда еще раз внимательно взглянула на эскиз, и всякие сомнения отпали: это был тот самый куст, который она видела накануне в саду Светланы Павлюченко.
Кто-то, конечно, может сказать, что один куст ничем не отличается от другого. Ну конечно, куст сирени отличается от жасминового, а куст жимолости не спутаешь с японской айвой, но два куста одного и того же вида легко спутать. Но так скажет только тот, кто ничего не понимает в садоводстве! Сказать так – все равно, что заявить, что все китайцы на одно лицо! А ведь это совсем не так, актер Джеки Чан, к примеру, ничуть не похож на Мао Цзэдуна.
Надежда Николаевна к таким поверхностным людям не относилась. Она прекрасно знала, что каждое растение, как и каждый человек, имеет собственное лицо, собственную индивидуальность, единственную и неповторимую, и не сомневалась, что куст на рисунке – тот самый, из Светланиного сада.
А что из этого следует?
Из этого следует, что Светлана Павлюченко совсем недавно была в этой мастерской. Не два года назад, как заявила Людмила Митрофановна, и даже не год назад – она была здесь в этом сентябре, потому что куст на рисунке уже начал желтеть… И ягоды в полной силе…
Почему же и Людмила Митрофановна, и хамоватая приемщица скрывают от Надежды этот факт?
Ответа на этот вопрос не было.
Надежда Николаевна воровато огляделась, убедилась, что на нее никто не смотрит, и взяла в руки эскиз подозрительного куста.