Колыхание Времен
Шрифт:
– Прости меня убогого, жестокого и глупого!.. Прости любимая!..
Струйка воды полилась изо рта, и Надя, закашлявшись, очнулась будто. Он приподнял, перевернул, рукой поддерживая, чтобы не упала головой на землю. Надя глубоко вздохнула и зарыдала вдруг:
– Зачем?.. Зачем?.. Я не хочу!..
Он повернул её к себе, посмотрел в глаза и вытер слёзы, но они не вытирались - всё шли и шли.
– Надя!.. любимая моя!..
– Уйди-и!.. Я не хочу-у!..
Слава чуть встряхнул её, пытаясь в чувства
– Не хочу-у-у!..
Поняв, что он её не сможет уговорить и вывести из шока, вдруг ударил сильно по щеке.
– О-о-ох!..
– замерла сначала, понять пытаясь, что произошло. Будто в тумане проявился Слава. Он на неё смотрел испуганно. Вспомнила, упала на плечо и заплакала, вздрагивая телом. Слава гладил ласково Надежду по спине, по волосам.
– Родная ты моя! Любимая! Прости! Лучше я умру, а ты останься. Нет, не умру - я тебя и на шаг от себя не отпущу, пальцем тронуть ни кому не дам.
Надя, всхлипывая, затихала потихоньку от доброй Славиной руки.
– Он изнасиловал меня, как...
– заплакала опять - как...
– Молчи, не говори ни чё, - взял её на руки и понёс.
– У меня в лесу землянка есть, там отдохнёшь, а я решу, что дальше делать будем.
– ---------------------------------
В землянке даже уютно было. Сразу было видно, что не бомж живёт какой-то. Был пол, топчан, чистый матрац, подушки и даже одеяло. Возле угла, что почти у потолка, стол небольшой стоял, а на столе тетрадь и ручка. Деревянное ведро в углу с водой, у входа небольшой камин, полка над столом, а на полке книги.
Надю на руках в землянку он внести не мог. Поставил перед входом и тихонечко толкнул:
– Входи! Щас отдохнёшь, любимая. Мне многое тебе надо сказать...
Надя успокоилась почти. Ласковые руки Славы сердце наполняли счастьем почему-то. Она пригнулась и вошла.
– На топчан садись или приляг, успокойся, отдохни.
Она присела, но не легла. Полностью, оправившись от шока, покраснела вдруг, сгорая от стыда, что так всё получилось. Слава суетился, тоже покраснел вдруг - и угостить то нечем было. Вспомнил, что ещё вчера полный бидон ягод набрал. В ямке он стоял. Убрал в полу одну дощечку, встал на корточки и ягоды достал.
– Вот!..
– довольно улыбнулся, - на покушай.
Надя бидон взяла, посмотрела и засмеялась, передразнивая:
– На-а, покушай! Ой, не могу-у, - посмотрела на него: - Там, у берёзки сумка, принеси, покушаем. Там есть молочко - с ягодками вкусно будет.
Слава растерянно переминался...
– Иди же... чё столбом стоишь?..
– наклонилась к уху и шепнула: - Даже медовуха есть... Крепкая-я... жуть!.. Неси-и... напьёмся-я!..
Он продолжал переминаться.
– Иди же Яросвет - Надя в порядке, только больше так её не называй.
– А как?
–
– Ладно, ладно - Навнушка душа. Напугала ты меня!.. Жуть как... Ну я пошёл... Быстро я... Одна нога здесь, вторая тоже здесь...
– Ха-ха-ха!
– развеселилась Навна.
Слава выскочил. Не успела осмотреться Надя, а он в дверях с мешком уж появился.
– Вот!..
– довольный, улыбался.
– Накрывай на стол, ты здесь хозяин, - она осматривала книгу.
– А у тебя здесь хорошо. Чё не заведёшь козу?
– Зачем?..
– Доил бы каждый день и молочком питался. Сала бы наростил...
– Сало то мене зачем?.. Не надо сала мне!.. А козу доить я не умею, - всё ещё не понимая, что с ним играют, ответил Яросвет.
– Дык... меня бы пригласил... доить козу то.
– Тебя-я?..
– он понял, что Надя отошла совсем - видно Навна помогла - теперь над ним смеются, растерянностью пользуются его. Подумал чуть:
– Козу доить?..
– Да!.. Я умею.
Он лукаво на неё сверкнул глазами, продолжая вытаскивать съестное из мешка:
– Дак, если бы приходила козу доить...
– То чё?
– Навна почувствовала подвох, поняла, что Яросвет всё больше проявляется, а тому палец в рот не положить.
– Сам бы козой стал с такой дояркой.
– Фи!..
– поморщилась, - Молока то у тебя нет, всё равно.
– Как сказать, у хорошей доярки и у телёнка молоко бывает.
– У тёлки... ха-ха-ха!..
– Ну, у тёлки-и... тогда я лучше в дояры пойду-у.
– Вот и говорю... козу купи.
– Зачем? Приглашу тебя доиться, - посмотрел на её тугие груди.
– Я хороший дояр буду... не руками, так губами... вон... какие... полные, тугие, - засмеялся, наливая медовухи.
Надя налетела на него:
– Похабник ты-ы...
Он ловко усадил Надежду на колени, подал стакан напитка:
– На, выпей чуть - и тише: - Больше будет молочка, - причмокнул, - И не похабник я - поэт!
Она не отказалась, залпом выпила и выдохнула воздух:
– Поэт?.. Хороший ты-ы!.. Люблю-у! Поцеловала в губы. Встала, налила ему, подала. Он выпил тоже. Села на колени, расстегнула пуговицы верхние на платье, достала грудь:
– Пей грудничок!
– засмеялась звонко.
Сосок груди торчал, и Яросвету показалось, что он дразнит его. Поймал губами...
– О-ох! Телёночек.
– Плохая ты корова.
– Почему плохая?
– Чё одну достала, надо обе, раз пришла доиться, надо-о... по человечески доить то, а...
– То чё?
Он ей налил ещё.
– На вот выпей ещё, научу потом.
Надя выпила, он тоже выпил. Чуть закружилась голова.
– Ну, говори.
– Вторая может заболеть, не доенная то, - встряхнулся вдруг, - Ух, как я люблю!..