Колымский котлован. Из записок гидростроителя
Шрифт:
— Любовь да не помнить? Помнишь, дед.
— Может, и помню, а рассказать не берусь. Кто любит, тот сам знает, кто не любит, все равно не поймет. До утра будем сидеть? — Я поднимаюсь из-за стола. Андрей собирает тетради… Ложимся.
Утром пьем чай с маслом, колбасой. Славка поджарил рябчиков — ломтики хлеба на масле. Идут эти рябчики за милую душу.
Быстро одеваемся, идем на работу. Мы со Славкой на берег, Андрей в парк тяжелых машин.
— Ну, дед, — прощается Андрей, — приводи реку в рабочий вид. После экзаменов подмогнем…
Теперь на створ регулярно ходят два водомета, отвозят рабочих и совершают
— Вот эту бы стрекозу заарканить, а? — Проводит глазами вертолет Захар.
— Вот и подняться бы полететь, поглядеть, что там за этими синими горами, — мечтательно вздохнет Славка.
— А что там может быть — за твоими горами?
Поговорят, потаращат в небо глаза и снова за работу. Мы со Славкой режем косогор и еще издали, по голосу сирены, различаем — чей водомет у причала. Если Холин, — подождет. Если Рудика — тот ждать не будет, время вышло, отчалит.
— Зачем нам, дед, торопиться, взрыва ведь не было, загорать будем, — рассуждает Славка, а сам спешит. Взбегаем по узенькой с планками доске на водомет, и он сразу отчаливает. За кормой бурлит вода. Убегают ближние деревья, дальние вращаются. Устраиваемся на палубе удобнее. Водомет целый час будет бороздить Колыму. Вода и реке упала, но течение еще приличное. Водомет несколько раз пересекает русло. То под правым берегом, то под левым подбираемся к самому порогу. Тальники, причесанные паводком, уже поднимаются, густеют листвой; под самой водой рыдают кулики-долгоносики. Водомет одолевает течение и причаливает к пристани Малой земли.
— Приехали. — Коля выбрался из рубки. — Ну что, так и будем валяться, загорать…
— А что, взрыва не было? — интересуется Славка. — Я же говорил, дед.
Бурильщики сидят на камнях, ожидают, когда все сойдут на берег.
— Ну вот видишь? — чему-то радуется Славка. — Голову морочат.
Мы поднимаемся на крутой берег, идем к буровым станкам. Застаем там бригадира.
— А что я могу сделать! — кричит бригадир, хотя мы его еще ни о чем не спрашиваем. — Смотрите, — суетится он вокруг станка. — Смотрите, смотрите — не успеешь вынуть забурник, тут же скважину затянет илом. Ну вот, попробуйте сами.
— Что пробовать, так видно.
— Вишь, как разговаривает, — приставляет бригадир ухо к камню.
Мы и так слышим: меж камней ручьи-говоруны. Они и портят все дело.
— А куда техническая революция смотрит, — вступает в разговор подоспевший Захар. — Технарей в два этажа сидят…
— Какой ты грамотный. Это тебе не бутылка, не заткнешь пальцем… — перекидывается на Захара бригадир.
— Бутылку захотел, да вам хлеба не надо давать — деятели!
— Знаешь что, Захар, иди-ка ты на свой экскаватор. Дед, скажи ему. Без него тошно. — Бригадир отворачивается от Захара. — Вот если бы площадку под станок нарезать повыше, на втором уступе. Опять же бульдозер не берет, — сокрушается он. — Вы бы хоть разбирали цепи, на вас надежда…
— Рвать машину? Вам-то что, у вас не болит, трепачи… — ерепенится Захар.
— Тут, дед, нахрапом не возьмешь, — толкает меня под локоть Славка. — Доложу тебе, у меня резерв есть!
— С Диксона, что ли?
— Смотри, — кивает он в сторону бульдозера. — Видишь, как сытая
— Ну тоже, Славка, сравнение нашел…
— А я, дед, смотрю на его работу, и воротит меня. Конечно, копирую его мысленно и устраняю те оплошности, которые он допускает. Со стороны ведь виднее.
— Ну взял бы да показал, — перебиваю Славку.
Славка выплюнул «беломорину».
— Пусть попробует, — говорю я бригадиру.
— Поглядим, что за ас. — Бригадир останавливает бульдозер. Объясняет что-то водителю, кивая на Славку.
— Пожалуйста! — Пожимает плечами бульдозерист. Славка обстукал об гусеницу грязь с сапог и влез в кабину.
— Только, чур, не рвать, не гробить агрегат.
Славка прибавил газ и развернул бульдозер. Зашел с одной стороны, с другой — не может подобраться к валуну. Мы стоим, наблюдаем. Потоптался. Один валун потрогал, двинул, другой расшатал.
— Гору своротит, — хихикнул бригадир.
И тут Славка развернул машину отвалом в гору.
— Ну куда он? — не выдержал бульдозерист. — На такой крутяк. Что у него в чердаке, — посверлил пальцем висок. — Машина себя не вытянет… — И было уже сорвался с места, но бригадир придержал его за рукав.
Славка зашел бульдозером повыше и тоже пощупал отвалом валун.
— Поцелуй пробой… — прокомментировал бульдозерист. — Кажись, подался, сшевельнулся. Нет.
— «Мы все во власти спешки: бежим или ползем… Летят в атаку пешки, чтоб сделаться ферзем», — декламирует бригадир. — Ладно, дед! Бутылка с тебя…
— Гля! — выкрикнул хозяин машины. — Раскачал…
Славка своротил один валун, на его место продвинул бульдозер, поворочался, вытащил другой, подрезал и расшатал третий, расширил плацдарм. Смелее заходил, просторнее стало.
— Извини, дед, побегу за станком. — зашебутился бригадир и укоризненно посмотрел на своего механизатора.
Ободняло. Солнце вылезло между гор и висит, исходя томительным жаром. Томительно тихо и на берегу. Одиноко тарахтит у воды дизельная электростанция. БелАЗы, словно дремлющие кони, стоят, опустив головы, не шелохнутся. Только на втором уступе, там, где Славка нарезал полку, идет жизнь. Бригадир затащил станок СБШ-200 и уже бурит. Если пойдет все нормально, то к вечеру забурят и взорвут полигон.
…Захар встретил меня вопросом:
— Ну, что, дед? Если так работать, мухи засидят. Отгоняйте в укрытие экскаватор.
— Заряжать станут, и отгоним, успеем.
— А если энергию вырубят?
— Насчет энергии не могу сказать.
Экскаватор — мощная машина. Ковш поднят, на зубьях кабели висят, как лапша на ложке.
Но прежде чем двинуться, Захар спускается по лесенке, спрыгивает на землю.
— Так вот, это было, когда я еще только начинал: полгода на заводе, в литейном цехе… Работаю в экипаже, такая же машина, как наша ласточка… Комсорг и говорит, давайте поближе знакомиться. Пусть каждый о себе расскажет, о своей прошлой работе. Давайте, говорит, с Захара начнем, он у нас самый молодой и уже на таком заводе работал. А мне что сказать? Я тогда еще для речей не созревшим был. Ну, парни подхватили — расскажи Захар, как там сталь разливают, интересно ведь. Ну как, говорю, обыкновенно. Видали, как у вас дома блины пекут? Точно также, только и сковородка и соответственно черпак — другие. Разливают на сковороду, а когда остынет, режут на какие надо листы. Вот.