Колючее счастье
Шрифт:
И Слава не был идиотом, чтобы не понять этого.
— Хватит ёрзать! — изрёк он, когда эмоции Евгении уже были близки к такому накалу, что она готова была психануть и просто уйти к себе. — Иди сюда.
Он потянулся к ней, схватил за руку и уверенным движением стянул с дивана на пол. Затем притянул ближе, пристально, не пряча смешинок во взгляде, посмотрел в глаза и, убрав с лица невидимую прядь волос, снова поцеловал.
Вот так просто и без предисловий — взял и поцеловал.
И на этот раз Женька ответила. Сначала робко, неловко, затем всё больше и больше раскрепощаясь, она потянулась к Святославу, зарылась руками в его волосы, когда тот за талию привлёк её ещё ближе, вынуждая забраться к себе на колени.
Фильм был благополучно позабыт, пока они наслаждались внезапно
Он знал, что подписывает себе приговор, позволяя всему зайти так далеко — ведь даже простые поцелуи для Евгении, при её неискушённости, значили очень много. Но назад дороги не было, и он, само собой, понимал это. Понимал, но ничего не мог с собой поделать. Это была Женька, его Женька, с некоторых пор самая желанная девчонка на свете! Вихрем ворвавшаяся в его комнату и в его жизнь, перевернувшая её вверх тормашками, занявшая в его голове куда больше места, чем ему бы хотелось. Такая чистая, такая сладкая… Его нахалка. Его Колючка…
— Жень, — тихо произнёс он, нехотя отрываясь от её губ. — Что мы творим, а?
Она ничего не ответила, и лишь слегка ошалело смотрела на него своими распахнутыми глазищами.
А что ей было говорить? Разве есть слова, которыми можно было выразить то, что сейчас творилось у неё внутри? Словно вместо крови бурлила раскалённая лава… И только одна мысль стучала набатом в голове — только бы всё это не прекращалось, только бы не прекращалось… Только бы оказалось правдой!
Переместившись на диван, они ещё долго не могли оторваться друг от друга, изучая, наслаждаясь, растворяясь в чувствах, которым внезапно дали волю. Это было так необычно, то, что происходило сейчас между ними… Но тем не менее казалось таким естественным, правильным — а как иначе? Если их тянет друг к другу, что может быть ненормального, неправильного в том, что случилось? Нет, ничего предосудительного Слава себе не разрешал, а природная стеснительность и неопытность Жени не позволяла той даже помыслить о более смелых, чем бесхитростные поцелуи и невинные прикосновения, действиях. Но даже их хватало, чтобы на какое-то время выпасть из реальности, забыть о том, кем они друг другу приходятся, не думать, к чему это всё приведёт, и что вообще будет дальше…
— Ты спишь уже, — констатировал Слава, перебирая волосы на голове, покоящейся у него на плече.
— Угум, — не стала возражать Женька, буквально обвившаяся вокруг него.
— Давай, пошли наверх…
— Не хочу.
— Жень!
Она только промычала что-то, что можно было истолковать, как отрицательный ответ.
Было далеко за полночь. Весь вечер они провалялись на диване, кутаясь всё в тот же сине-зелёный плед и перемежая поцелуи и несмелые изучающие ласки разговорами. Болтали ни о чём, смеялись, снова целовались до боли в губах, не в силах до конца осмыслить происходящее и отвлечься друг от друга. Пока Женька не стала «клевать носом».
Слава высвободился из захвата её рук и ног, слез с узковатого дивана, где было явно маловато места для двоих, и, недолго думая, снова подхватил лёгкую как пушинку девчонку на руки, намереваясь перенести в комнату.
— Что-то зачастил я тебя на руках таскать, Евгения, — незло пробурчал он, когда та, явно пробудившись, обвила его руками и ткнулась носом в шею.
— Так не таскай, — резонно заметила Женя.
— Что, прямо тут бросить? — Святослав уже поднимался по лестнице.
— Не бросишь! — уверенно заявила она.
— Я же говорю — нахалка!
Поднявшись на второй этаж, он ногой толкнул дверь в её спальню, вошёл и всё-таки бросил Женьку. На кровать.
— Эй! Что за обращение с хрупкой девушкой? — возмутилась та, деланно отворачиваясь от него.
— Спи давай, хрупкая девушка.
Слава наклонился, и Женя уже ждала ещё одного поцелуя, но сводный братец лишь натянул на её
— Ты куда? — встрепенулась она, выбираясь из-под пледа, когда поняла, что Святослав явно собрался уходить.
— Спокойной ночи, — на миг остановился тот в дверях.
Он произнёс это веско. Твёрдо давая понять, что не останется в её комнате.
— Спокойной, — только и оставалось сказать в ответ, и Женька снова упала в подушки.
— До завтра, Колючка, — прозвучало уже более мягко и насмешливо, и Светик скрылся за дверями.
По правде говоря, голова у Женьки шла кругом, и ей даже необходимо было перевести дух, немного побыть одной и привести мысли в порядок.
Сон не шёл. Какое-то время Женя повертелась с бока на бок, пытаясь до конца осознать, переварить то, что произошло, но затем всё же встала, наведалась в ванную, чтобы почистить зубы, надела привычную пижамку с короткими шортами, расправила кровать и нырнула под одеяло. Но всё же притянула к себе плед Славы, который тот прихватил с дивана вместе с ней, и так и оставил в её комнате, и снова уткнулась в него носом. И только тогда, тихо улыбаясь своему неожиданному счастью, действительно заснула.
16
16
Неделя каникул закружила молодых людей в вихре эмоций. Евгении казалось, что она прожила отдельную маленькую жизнь за эти несколько дней. И каждый день был невероятно насыщенным, наполненным до краёв. Новые ощущения окрыляли. Женька не стала отрицать для себя очевидного — она сумасбродно влюбилась в своего ещё недавно ненавистного братца, и только сейчас поняла — каково это, когда кто-то действительно становится таким сумасшедше-близким человеком, необходимым как вода, как воздух. Никакие прошлые влюблённости (а они были, пусть и быстротечные, совсем не серьёзные) и рядом не стояли по накалу тех чувств, что сейчас роились у неё в груди. Она физически ощущала их. И недоумевала, кто этот разрывающий своим напором торнадо умудрился назвать «бабочками в животе».
Святослав тоже старался не обманывать себя. Ему было хорошо в компании сводной сестры. Фантастически хорошо! Она была такой бесхитростной, неискушённой, и ему доставляло истинное удовольствие это знание. Он был первым для Евгении во всём. Её неожиданная смелость вкупе с чистотой подкупали, притягивали. Её разумные смешинки в глазах и острый на замечания язычок заводили. И то, что Слава старался сдерживать себя, не причинить Женьке вреда, ещё больше доказывало ему самому, что он не относится к ней, как к одной из многих. Не то чтобы он в свои семнадцать мог похвастаться богатым опытом, нет… Но всё то, что у него было раньше, ни в какое сравнение не шло с тем, что происходило сейчас. Женька стала для него особенной. И как бы разум его ни взывал к здравому смыслу, ни твердил, что всё происходящее в какой-то мере неправильно, что грядущие последствия — а они обязательно будут! — будут далеко не такими простыми, как хотелось бы, Святослав не мог ничего с собой поделать. Находиться под одной крышей с Колючкой и делать вид, что ему наплевать, было выше его сил.
Не считая одного посещения кинотеатра, когда Слава и Женя то и дело оглядывались по сторонам, опасаясь встретить знакомых, и нескольких вылазок в магазин, всю неделю они просидели дома. Святослав даже забил на пару футбольных тренировок, коих не отменяли школьные каникулы. Впрочем, футбол для него всегда был чем-то второстепенным, не больше, чем возможностью поддерживать спортивную форму, или проводить время в компании друзей по команде.
Да и погода как никогда способствовала домашнему времяпрепровождению — на смену необыкновенно тёплым денькам, которыми их порадовала ранняя весна, вдруг пришли промозгло-сырые. На улице ощутимо похолодало, зарядили противные затяжные дожди, так что и оправдываться ни перед кем за своё внезапное домоседство особенно не пришлось. Все друзья и одноклассники также предпочли в такую погоду отсиживаться по домам, «заряжая батарейки» перед последней учебной четвертью: кто-то часы напролёт торчал в соцсетях, кто-то погрузился в мир компьютерных игр, кто-то без остатка ушёл в музыку и репетиции.