Колючий крыжовник
Шрифт:
Они подружились сразу. С ним было легко общаться. У Фёдора было прекрасное чувство юмора и куча самых разных историй в запасе. За свои сорок пять лет он избороздил просторы почти всех морей и океанов. На суше его никто не ждал, кроме сестры и племянницы, которым он всегда привозил различные подарки.
— Ну как там твои больные матросы? Опять в очередь выстраиваются?
Полина рассмеялась.
— Даже не знаю, что с ними делать. И каждый раз одни и те же. У одного заноза в пальце, у другого мозоль. Не, ну конечно,
— Может, им от всех бед уколы колоть?
— Хм, с физраствором, что ли?
Фёдор на мгновение задумался.
— У меня, кажется, есть идея.
Полина недоверчиво поглядела на мужчину, но, ничего не сказав, продолжила есть хинкали.
— Федь, дай сметанки ещё!
— Ну уж нет, дорогая! Боюсь, ты в один прекрасный день из камбуза не выйдешь. Вон щеки какие разъела — уже со спины того гляди покажутся.
— Не моя вина, что ты так вкусно готовишь, Федечка!
В это время раздался стук, и тут же в проеме двери появилась вихрастая голова одного из младших матросов.
— Докторша здесь? — спросил он Фёдора.
Полина сжалась за столом, стараясь притвориться невидимой.
— А что надо?
— Ахримов ногу растянул в паху. Палубу драил, поскользнулся.
— Прям в паху? — глаза повара округлились.
— Ага.
— Ну несите его в санчасть. Полина Алексеевна сейчас придёт.
— Ой, спасибо! — матрос исчез за дверью.
Полина возмущённо посмотрела на мужчину.
— Да ты что, с ума сошёл?
— Поля, не дрейфь! У меня есть план. Я тебе помогу.
— Ты?
— Да, бежим, по дороге расскажу!
Уже буквально через три минуты Полина стояла около кушетки, одетая в свежевыглаженный белоснежный халат. В руке у неё был огромный шприц с длинной толстой иглой. Позади высился Фёдор, на котором тоже был надет халат Полины, еле сходившийся на его животе.
Дверь отворилась, и два молодых матроса внесли тело своего товарища, стонущего от боли.
— Клади на кушетку! — гаркнул Фёдор.
Стоны внезапно прекратились. Матрос Ахримов приподнял голову, поглядел на повара.
— А ты чего здесь делаешь?
— Я помощник.
— Да, Серёжа, — Полина серьезно кивнула. — Кладите его, ребята, и можете идти. Палубу надо додраить.
— Не-не, погодите. А что это у вас в руках, Полина Алексеевна?
— Как что? Шприц.
— Но у меня растяжение…
Девушка нахмурилась.
— Не спорьте со мной, юнга! Мальчики, переверните его на живот!
— Подождите же! Ай!
— Я ещё ничего не делала. Признаюсь, будет немного больно, и именно поэтому я позвала Федю, чтобы он держал вас, молодой человек. Федя, начинаем!
С искаженным от ужаса лицом Ахримов вскочил с койки и бросился к двери.
— Куда вы, Серёжа?
Он уже ничего не слышал.
Как только за матросами
Фёдор налил стакан воды и подал девушке.
— О, господи! Ты просто талант! Что бы я делала без тебя?!
— Полечка, на войне все средства хороши. Завтра же вывешивай на двери объявление об обязательной клизмации всех военнослужащих. Вот увидишь — покой тебе будет обеспечен.
От звука сирены Полина вздрогнула и открыла глаза. Лампа на потолке мигала и то гасла, то разгоралась с новой силой.
Полина села в койке. Шторм? Пол качался. Девушка попыталась встать, но чуть не упала. Держась за металлический поручень, она с трудом подобралась к иллюминатору. В черноте ночи ничего нельзя было разглядеть и только иногда, когда красный свет маячка попадал на воду, высвечивалась белая пена, заливающуя палубу. На миг девушке стало страшно, но она поскорее попыталась взять себя в руки. Вполне возможно, кому-то нужна ее помощь, и Полина должна быть во всеоружии. За стеклом мелькнула фигура человека в плаще и с капюшоном, затем — громкий топот по металлическому полу. Ручка на двери задергалась.
Полина по стене прошла к двери.
— Кто там?
— Это я, Полин. Ерофеев.
Старший мичман.
Девушка отодвинула защелку.
Мужчина протиснулся внутрь. С прорезиненного плаща тотчас же натекла лужица воды.
— Ты сама как?
Она пожала плечами.
— Нормально. Сильная качка!
— Такое часто случается в это время года. К сожалению, у нас другая проблема.
Полина напряжённо вглядывалась в лицо мичмана, но из-за темноты было сложно определить серьезность ситуации.
— У капитана кризис.
— Не поняла.
— Ну чего непонятного, Полин? Напился он. Лежит в рубке.
Девушка ахнула, поднесла ладони ко рту.
— Как? Лев Фёдорович?
Мичман вздохнул.
— Ты мне нужна. Его срочно надо вывести из этого состояния. Ну, прокапать его, что ли… Там шторм, не дай бог, что случится…
— А как же все мы? Кто сейчас кораблем-то управляет?
— Об этом не беспокойся! Тут нас много. Мы все-таки не первый год плаваем.
— Но…
— Пошли!
Он потянул её за руку, затем снял с себя плащ и протянул Полине.
— Я тебе помогу его донести до санчасти. И Фёдор уже там.
Сквозь черноту ночи Полина пробиралась, спотыкаясь на мокрой и скользкой палубе. Из-за рева бушующего океана она не слышала ничего. Корабль подскакивал на гребнях волн, словно был игрушкой. Дыхание перехватывало так, что дышать было практически невозможно, и ураганный ветер выбивал слезы из глаз, относя их куда-то за спину. Двести метров до рубки казались километрами. Полина обрадовалась, увидев совсем рядом свет от фонаря. Фёдор что-то выкрикнул, но его никто не услышал.