Колючий крыжовник

Greenwell Olga

— Это почему же? Теперь вам положен постельный режим. Я принесу вам обезболивающее, потому что, когда отойдёт анестезия, вы уже не сможете так запросто рассказывать ваши байки. И, кстати, рассказ ваш мне понравился.

— Полина Алексеевна, а как же мой аппендикс?

— А что с ним? Вон, в лотке лежит, обиженный, что его отрезали.

— Это что… То есть вы, значит, меня уже того…

Она кивнула.

— Ну да, пока нас совсем не раскачало. Давайте я помогу вам перелечь на кушетку в соседней каюте. И поосторожней! Резко не двигайтесь!

Мужчина

с изумлением глядел на доктора.

— Как у вас так все быстро вышло? Я даже рассказ-то свой едва закончил.

Девушка улыбнулась, осторожно беря его за руку.

— Идите отдыхайте. Я приду скоро с проверкой.

Палубы нещадно заливало ледяной водой. Опасаясь поскользнуться, Полина держалась за поручни, пробираясь в рубку.

Вокруг носились матросы, кричавшие что-то на своём морском жаргоне. Старпом, увидев Полину, нахмурился.

— Малышева, что вы тут разгуливаете?

— Делала Борисенко внеплановую операцию по удалению аппендикса.

Тот присвистнул.

— А почему не доложили?

— Вот докладываю. Раньше не было возможности, товарищ старший помощник.

— Черт знает что такое! Где он сейчас?

— Лежит в санчасти.

— Ступайте к себе и будьте на связи, товарищ лейтенант!

Полина зевнула. Усталость, низкое атмосферное давление давали о себе знать. Надо бы прикорнуть на часок. Она развернулась и направилась к себе. Начался сильный дождь. Шквалистый ветер нещадно гудел. Полина много раз наблюдала эту завораживающую картину, когда судно высоко поднималось на гребне волны, высотой с двенадцатиэтажный дом, а потом резко падало вниз. Какие там «американские горки»! Здесь все по-настоящему. И это было одновременно и красиво, и жутко страшно.

Девушка спускалась вниз, когда услышала тихие голоса на палубе, у самой кормы.

— Я все про тебя знаю, Герыч, и ты у меня уже давно в печенках сидишь. Знаешь, я же молчать не буду.

Полина остановилась, затаила дыхание. Герыч? Герман?

Она спряталась за спасательными шлюпками.

— Да? И что ты можешь сделать? — это был, действительно, Герман.

— Просто так такое количество денег не бывает. Ну-ка давай говори, откуда у тебя столько бабла? Я же помню, как в твоей каюте в прошлый раз кокаин обнаружили. Давай, колись, Герыч!

Тот хохотнул.

— Деньги можно сделать не только на наркотиках, Лысый. Можно на чем угодно. И мне уже выдали предоплату. Но ты об этом не узнаешь. И никто не узнает.

В этот момент Полина поняла, что завязалась борьба. Она до боли прикусила губу, сжала кулаки. Вот же идиоты! Не дай бог, кто-нибудь из них ещё поранится, ведь такая ужасная буря! Полина уже была готова выскочить из своего укрытия, когда вдруг услышала сигнал тревоги и перекрывающий шум ветра и волн голос по радио: «Человек за бортом! Человек за бортом!»

Боже, что же она наделала! Надо было не сидеть и подслушивать, а сразу же вмешаться. Что теперь делать?

Из-за сильной качки девушка с

трудом вышла из своего укрытия. Небо было чёрное, то и дело прорезаемое сигнальными маячками. К кормовой палубе начали сбегаться матросы. Огромный круг белого света освещал бушующую поверхность океана. С высоты было сложно что-либо разглядеть, и Полине потребовалось несколько минут, чтобы увидеть то и дело погружающегося в пучину человека. Он почти не двигался, и непонятно было, как он вообще держался над водой.

Девушка прижала ладонь ко рту. Сердце отчаянно билось где-то в районе горла. Спустили спасательную шлюпку на воду, которая тут же заплясала, завертелась. Несколько матросов начали грести в направлении утопающего. Было удивительно, как лодка могла двигаться вообще — её то и дело бросало в направлении судна.

Чтобы достигнуть утопающего человека, потребовалось около двадцати минут. Полина уже в уме продумывала, какие последствия будет иметь купание в ледяных водах океана для этого бедолаги. В эти минуты она думала только о том, какие методы ей придётся применять для этого пациента.

— Да это же Лысенков! — воскликнул кто-то.

«Лысый», — мелькнула мысль у Полины в голове. Значит, все-таки это Герман его столкнул. Неужели все из-за какой-то тайны, которую Лысенков случайно узнал? Выходит, Герман готов даже пойти на убийство?

Полина бросилась к неподвижно лежащему телу мужчины. Пульс еле прослушивался.

— Несите его ко мне! — крикнула она, морщась от воды, заливающей ей глаза.

Лысенков был без сознания, весь синюшно-бледный. Девушка обернулась к старпому.

— Срочно вызывайте вертушку! У него критическое состояние. Гематома на правой части головы. Вполне возможно, у него ушиб головного мозга. Ему надо срочно в госпиталь.

Полина убедилась, что старпом отдал команду на вызов вертолета, и бросилась в санитарную часть. Уже в дверях она столкнулась с Германом.

— Полина Алексеевна, можно я побуду рядом с ним? Он все-таки мой хороший друг.

— Друг? — ноздри девушки расширились. Как бы она хотела сейчас, чтобы океан разверзся в данный момент и поглотил этого негодяя. Но нет, нельзя показывать Герману, что она что-то знает.

— Извините, но никто, кроме меня, не может сейчас находиться около больного.

— Может, вам заплатить?

— Мне? Нет, извините. Теперь закройте дверь с другой стороны!

— Я все-таки его обнаружил в воде. Это моя заслуга…

— Герман, разговор окончен!

Полина захлопнула дверь перед носом офицера и щелкнула замком. Ей так и виделось, как Герман скрипит зубами от злости.

Вертолёт прибыл через полтора часа. Все это время Полина боялась за безопасность своего пациента. Она чувствовала, что Герман находится поблизости и ищет любую возможность, чтобы проникнуть в санчасть. Их корабль вышел из эпицентра штормовой погоды, и посадка летательной машины прошла без сучка и задоринки.