Колючка для Властителя небес, или Как раздраконить дракона
Шрифт:
— Ну, знаешь… — обиделась я, — это уже верх наглости. Я тут его выхаживаю, жизнью своею рискую, а он ещё и оскорбляет.
— Во-первых, я тебя не щупал, а во-вторых, даже не думал оскорблять, а всего лишь констатировал факт.
Отвернувшись, я прикусила губу, пытаясь сдержать рвущиеся наружу грубые слова, решив не уподобляться этому самодовольному индюку.
— Знаешь, у тебя прямо-таки талант — выводить меня из себя, — уже более миролюбиво промолвил Дан. — Не поделишься секретом успеха?
— Отчего ж не поделиться, если просят, — скривилась я. — Будешь записывать или так запомнишь?
— Запомню, на память, вроде бы, пока
— Секрет успеха прост — моя врождённая непереносимость самовлюблённых нахалов, и, собственно, этот самый нахал-дракон в наличии, — выдала я, сверкая зубами в улыбке. — Ответ тебя удовлетворил?
— Нарываешься на неприятности? — прорычал недовольно тот самый дракон.
— И не думала, — съязвила я, — всего лишь констатировала факт.
Данвэл нахмурил брови ещё сильнее, и я уже готовилась выслушивать очередную порцию колкостей, замешанных на морали, когда он неожиданно рассмеялся.
— Ты похожа на колючку, что растёт в жаркой пустыне в восточной части нашего материка, — внезапно прервав смех, поделился он своими умозаключениями, — местные называют это растение Айрой, что на их наречии означает восхитительно-опасная. Её чудесные белые цветы так и манят прикоснуться к ним, чтобы ощутить нежный шёлк лепестков и вдохнуть сладковатый медовый аромат, но стоит протянуть руку, как тут же напарываешься на острые шипы, что скрываются под этой манящей красотой.
— Поэтому надо любоваться издалека, а не тянуть свои загребущие руки, — подытожила я.
— С этим не поспоришь, — улыбнулся парень. — И, кстати, извини, я честно не помню, чтоб к тебе прикасался, видимо, эта нелепая случайность произошла, когда я спал: сработала мышечная память, так сказать. В здравом уме я бы точно не стал этого делать, уж поверь.
— Что ж, извинения приняты, — кивнула я, а самой от его слов почему-то стало грустно. Всё-таки странные мы — женщины: хотел коснуться — плохо, не хотел коснуться — ещё хуже. Угодить практически невозможно.
— И ещё кое-что, — взгляд Дана стал серьёзным, даже без тени насмешки, — спасибо, что спасла мне жизнь.
— Пожалуйста, — ответила я, слегка качнув головой, встретившись с пристальным мужским взглядом. Почему-то все колкости и едкие выражения в мгновение ока испарились из головы, и это единственное, что я смогла ответить.
Наскоро сменив шорты на штаны, поскольку изучающий взгляд, бросаемый парнем на мои ноги, выбивал из колеи, и, перекусив фруктами, которые удалось отыскать поблизости благодаря чуткому драконьему обонянию, я собирала вещи в ожидании Жемчужинки, которая отлучилась некоторое время назад в лес. Данвэл же, чтоб не тратить попусту время, вычерчивал на песке какие-то схемы, по его словам, способные помочь с открытием портала при минимальных энергетических затратах, если всё правильно рассчитать. Было заметно, что как бы он ни бодрился, но до полного восстановления ему ещё далеко, поэтому я не мешала, желая поскорее выбраться из долины. Не скажу, что мне здесь не нравилось, особенно после того, как появился Дан, но всё же хотелось вернуться домой, вернее, в свой мир, чтоб разобраться со всем тем, что свалилось в День моего рождения как снежный ком на голову. Я скучала по бабуле, по нашей маленькой уютной квартирке, и как бы здесь ни было чудесно, но душа тянула обратно.
— Твоя Чуня уже поблизости, — прервал мои размышления Данвэл.
— Кто? — не поняла я, оглядываясь по сторонам.
— Жемчужинка.
— Чуня… так поросят, скорее, называют, но никак не благородных грифонов, — отмахнулась я от непонравившегося слова.
— Ну, не знаю, по мне так Чуня и есть, — хохотнул Дан, и, проследив за его взглядом, я обнаружила своего зверёныша, прячущегося под кустом, чья белая шёрстка была теперь в каких-то буро-зелёных пятнах.
Мда-а, против правды не попрёшь.
Буквально через пару минут на песчаном озёрном берегу засветился портальный переход, в который я прошла следом за Данвэлом с гулко бьющемся сердцем, не зная, что ждёт меня впереди.
По ту сторону портала нас встретила ночь, наполненная цветочными ароматами и стрекотанием кузнечиков. После яркого солнечного дня, что сейчас только вступал в свои права в долине, было странно оказаться здесь, почти в полной темноте. Мерцающая россыпь звёзд украшала небосвод, вычерчивая на чёрном бархате неба замысловатые узоры созвездий. Привычных глазу Большой и Малой медведиц я так и не нашла, впрочем, как и Венеры, обычно сияющей рядом с луной. Небо было чужим, как и всё вокруг.
Прохладный ветерок овевал пылающие от волнения щёки, немного приводя в чувство. Оглядевшись, я поняла, что портал вывел нас в большой ухоженный сад, где в рассеянном лунном свете можно было рассмотреть увитые зелёными лозами уютные беседки, пышные клумбы и покрытые мелким гравием извилистые дорожки, а также небольшие резные мостики, перекинутые через пруд, в котором, похоже, жили рыбки, если судить по расходящимся кругам, то и дело появляющимся на поверхности.
И над всем этим великолепием возвышался огромный белоснежный дворец, выделяющийся на фоне ночного неба множеством башен с остроконечными шпилями.
— Мы точно попали туда, куда надо? — спросила я шёпотом, неосознанно стараясь держаться ближе к Дану.
— Точно, — кивнул тот, — осталось незаметно пробраться в мою комнату, чтоб немного отдохнуть и привести себя в порядок, а потом мы спокойно подумаем над тем, что делать дальше.
— А почему незаметно? — подозрительно прищурившись, решила уточнить я, поскольку поведение парня выглядело, мягко говоря, странным, словно мы воры какие-то, надумавшие забраться в чужой дом.
— Потому, что если отец узнает о моём возвращении, спокойно сделать то, что я задумал, нам уже не дадут, поверь, — усмехнулся он, и в его голосе проскользнуло нечто, похожее на сожаление.
Казалось, Дан хотел сказать что-то ещё, но передумал, вместо этого начав пристально разглядывать дворцовые стены, будто выискивая в них нечто, известное одному ему.
— И как же мы незаметно доберёмся до твоей комнаты? — не выдержала я затянувшегося молчания.
— Полетим, — как ни в чём не бывало ответил он, — правда, предварительно придётся тебя обмазать кровью, но это уже мелочи.
— Чьей кровью? — прошелестела я, от изумления утратив на миг голос.
— Моей, — усмехнувшись, ответил он, — дело в том, что на этих стенах стоит родовая защита. Лишь представитель нашего семейства может попасть внутрь, не потревожив магическое защитное плетение и тем самым не известив о своём прибытии. Если посторонний попытается проникнуть во дворец, об этом сразу же узнает стража, так что попробуем её перехитрить.