КОМ 2
Шрифт:
Дама быстро пробежала по строчкам глазами:
— Хм. Действительно. Напутали они там, что ли? Впрочем, неважно. Присядьте, — она быстрым движением выдернула из стопки лежащих на углу журналов один, в бордовом переплёте, открыла на заложенной бумажкой странице. — А-а! Вы тот самый стипендиат Великого князя Кирилла, хорунжий Коршунов?
— Так точно.
— А мы уж вас потеряли! Ну, прекрасно, что наконец-то добрались. Досадное недоразумение с опозданием, но это уж не ваша ошибка, а канцелярских. Давайте ваше предписание, я себе копию сделаю.
Изготовление копий
— Ловко! — оценил я.
Алевтина Георгиевна ничего на это не ответила, но весьма самодовольно улыбнулась. Она вернула мне предписание и строго посмотрела на провожатую, которая так колом и стояла у порога:
— Сейчас бегом в общежитие, Света позвонит коменданту, чтоб вас ждали. Оставить у него вещи — и пулей назад. Успеет на следующую пару. Иначе контур замкнут — и всё.
Я не очень понял про контур, но горничная пискнула:
— Ясно! — и выскочила в коридор.
— Бегите! — сказала секретарша. — И это не фигура речи. У вас почти не остаётся времени.
И мы побежали. Хорошо, — подумал я на бегу, — что мне удалось от кучи барахла отбиться. И по лесу как бы волокся, да и тут никуда бы уж не побежал… Вслед раздался протяжный звонок, и коридор начал наполняться эхом гула голосов.
— Перемена! — на бегу пропыхтела провожатая. — Пятнадцать минут всего! А нам в третий корпус, а оттуда — в пятый!
Ну, пространства тут обширнейшие! Эх, знать бы, куда бежать, я бы ещё прибавил ходу, а так — какие-то лестницы, повороты, переходы… В итоге мы оказались перед очередной массивной дверью с большой надписью над ней: «СПАЛЬНЫЙ КОРПУС». Сразу же за дверью нас поджидал пожилой унтер-офицер с такой батареей наградных колодок, что я невольно вытянулся во фрунт и прищёлкнул каблуками, бросая руку к виску:
— Здравия желаю, господин старший прапорщик!
— Здравия желаю, господин хорунжий! — по-военному ответил он мне и заторопил: — давайте-давайте, вещи ко мне пока в каптёрку. После, с занятий придёте, в комнату вас определю. Времени, сказали, до крайности мало.
Составил я чемодан с бандольером в крошечную клетушку, которую комендант тут же запер на ключ, и понеслись мы назад, да другими переходами. Звонок догнал нас на очередной лестнице и провожатая сдавленно пискнула. Выскочили в опустевший коридор.
— Куда?!
— Вон, предпоследняя в конце дверь! Ваша аудитория!
Я припустил так, как в последний раз, наверное, на экзамене в Харитоновской школе бегал. Трижды коротко стукнул в дверь и сразу вошёл. Мало ли — торопили же зачем-то.
И натолкнулся на удивлённый взгляд невысокого полноватого дядечки, что-то весело и оживлённо говорившего группе.
— А вы, милейший кто? — он высоко поднял густые брови и полуобернулся ко мне, не опуская занесённую над кафедрой руку.
— Хорунжий Илья Коршунов, явился по предписанию, для прохождения обучения, — коротко отрапортовал я и щёлкнул каблуками.
ПЕРВЫЙ УРОК
«Фи!
— Браво, браво, — одобрил моё представление преподаватель. — Не часто на мои вопросы отвечают столь обстоятельно и полно. Прикрывайте дверь, будем начинать, — он дождался, пока стопор поворотной ручки щёлкнет и тут же нажал на кафедре какую-то кнопку.
Дверь еле слышно загудела и все просветы меж дверным полотном и косяками словно заполнились тёмным стеклом. Однако! Не поэтому ли торопиться следовало?
— Присаживайтесь, милейший, на любое свободное место, — любезно предложил преподаватель, раскрывая отложенный журнал. — Коршунов, верно?
— Так точно.
— М-хм… отлич-чно. Напоминаю, моё имя-отчество: Евгений Борисович, предмет: теория магии.
Я оглядел класс. Свободных мест оказалось много, потому что учащиеся группировались в центре огромной аудитории, амфитеатром сходившейся к трибуне преподавателя. Ну, оно и хорошо. Сядем немного с краю, посмотрим за соучениками.
Выбрал место. Ещё раз огляделся. Половина учеников усиленно делала вид, что совсем мною не интересуется, а прям всё внимание на преподавателя. А вторая оценивающе разглядывала. Некоторые девицы аж до неприличности. По крайней мере, у нас в Иркутске не принято, чтоб дамочки на постороннего мужчину пялились. Ну да в чужой монастырь со своим уставом не лезут. И мы не будем.
А первое впечатление сложилось двойственное.
Во первых строках можно с уверенностью сказать, что я тут самый бедно одетый. Прям сирота Казанская. Не в смысле кружавчиков и прочего украшательства (чего на некоторых здешних мамзельках тоже было, прямо скажем, с избытком), а в качестве сукна на некоторых мужских мундирах. Уж в этом-то я разбирался. Это ж самый мужской воинский форс, чтоб, значицца, мундир пошить в полном соответствии, а ткань выбрать наилучшую из возможных.
Так вот. Я вам доложу, тут с этим был полный порядок. На некоторые мундиры справный казак мог полгода прожить, и ни в чём себе не отказывать. Взять к примеру вон того артиллериста, с погонами капитана. Та-акой мундир, что прямо ух! Только как вы, мил батенька, до капитана дослужились, а плашек-то наградных маловато, да все памятные, больше на значки похожие, навроде «В честь восшествия на престол государя Андрея Второго». По гарнизонам сидели?
Или вот девица у окна. Так брульянтами увешана, что по всей аудитории зайчики солнечные пускает. Мож, за ради этого у окна и сидит? Кто этих девиц разберёт?
Второе что подумалось: как-то всё чрезмерно. Ну правда, зачем на учёбу так наряжаться? А ежели досада какая — ну на алхимии или ещё где? И что ты такой весь из себя красивый делать будешь? Мундир выкидывать? Или совсем денег куры не клюют? Похоже, так.
Трудненько мне тут будет. Но да не за хвастовством я сюда прибыл, а для учёбы. Так что, это нам, как говорит зятёк Олежа, индифферентно.