КОМ 4
Шрифт:
У коменданта гонял чаинезнакомый мне седоусый дядька.
— О! А вот и сам Илья Алексеич! — возгласил Семёныч, едва меня завидев. — А это вот старший дворник, Фрол Демьяныч.
Представляемый встал и слегка поклонился, улыбаясь в усы:
— Можно просто Демьяныч, так привычнее.
— Ну, будем знакомы, хорунжий Коршунов, — я, не чинясь, протянул ветерану руку, которую тот с уважением и с некоторым даже удивлением пожал. Я вдаваться в объяснения не стал, но про себя подумал, что я не генерал и не прынц какой-нибудь, чтоб нос от простых служак
Сели.
— Семёныч мне тут вопрос-то изложил, — начал дворник. — Только я не совсем понял, как вы ту машинку использовать собираетесь?
— Да очень просто! Будем по малому полигону по дорожке кататься. По прямой да по кругу. Да и ускоряющие заклинания проверять, как работают: прибавляется скорость аль нет?
— Без груза?
— Вообще без всего, два человека в кабине.
— Ну, это можно устроить. Через часик подходите на хозяйственный двор, к конюшням. Там навес, тележки как раз пригонят. Я вам одну во временное пользование выдам. Только, уж извините, под расписку.
— Ну, это понятно!
Странно было б, если б служивый человек вдруг дорогое оборудование направо-налево за просто так раздавать стал.
На ужин я летел воодушевлённый: будет на чём с Серафимой сегодня скорости отрабатывать!
Дорогие читатели! Авторы скромно напоминают, что ваши лайки к книге добавляют нам вдохновения)))
08. КАЖДЫЙ ХОЧЕТ СВОЕГО
ВЕЧЕРНЯЯ ШКОЛА
На входе в столовую меня поймал Иван:
— Илья! Наконец-то тебя догнал, неуловимый ты наш.
— Ага, Фигаро тут — Фигаро там. Чего случилось?
— Да, слава Богу, ничего. Предложить покататься хотел, пока погода хорошая. Посидеть, может, где-нибудь. К вопросу о Фигаро — в театр можно было бы…
— Извини, брат, но этим вечером я уже катаюсь. Тренировка с Серафимой.
— А нельзя её на завтра перенести?
— Можно. Тогда сегодня у меня завтрашняя тренировка с Серафимой.
Иван с досадой крякнул:
— Экий ты, однако, упёртый! Загоняешь молодую жену.
— Хорошо, давай так: ты ей сам предложишь, и если Сима выберет театр — поедем в театр.
Иван слегка прищурился:
— Чую подвох.
— Что ты, всё совершенно прозрачно! Так и быть, отдамся на волю женского произвола.
— Ну, пошли.
И всё-таки по лицу Ивана было видно, что он преисполнен подозрительности:
— По-любому, какую-то подлянку приготовил…
Но я только молча усмехался, предоставив ему сочинять теории заговора против театров сколько ему влезет.
Мои уже ждали меня за ужином.
— Вечер добрый благородному семейству! — шутливо поздоровался Иван. — Не-не! Сиди, не вздумай! — это Хагену. — Симочка, у нас тут с твоим супругом вышел занимательный разговор… — и тут до Ивана, видать, дошло, что Серафима сидит за столом в тренировочном костюме, вроде тех, которые обычно техники носят. Он аж замешкался.
— И что за разговор? — подбодрила
— Э-э-э… а не хотели ли вы сегодня прокатиться по городу, в театр зайти?
Жена посмотрела на меня вопросительно:
— Илюш, ты договорился?
— Да, но если ты хочешь в театр…
— Ой, нет-нет! Ванечка, я бы, конечно, с удовольствием, но сегодня у нас вечер занят. Может, в воскресенье?
Сокол вздохнул:
— Эх вы… До воскресенья ещё дожить надо.
Так что после ужина мы с Серафимой направились на хозяйственный двор, получили тележку и целый час по пустому полигону круги на ней нарезали. После нескольких разборов Сима начала более-менее прилично регулировать манопоток, однако до удовлетворительного результата нужно было ещё заниматься и заниматься.
— Эх, если бы я сама могла с этой штукой управляться, — жена с досадой хлопнула по сиденью, — я бы, глядишь, и быстрее бы наловчилась. А то смотри: на той неделе занятия начнутся. Ты и так всё время на уроках. Девчонки тоже выйдут. Хагена какие-то студенты уже сегодня приходили про «Саранчу» спрашивали. Буду я целыми днями одна куковать. Хоть няню отпускай или горничную. Зачем они? Я и так без дела скучаю.
— Нет, погоди. Чё это мы около университета просидим и таким случаем не воспользуемся? А ты у меня будешь всё время на уборку тратить? Ну ещё! Я лучше поговорю, глядишь, тебя на какие-нибудь занятия получится записать. А с телегой этой ещё проще, — я выскочил на дорожку. — А ну, двигайся на водительское место! Управление тут — примитивнее некуда. Педальку жми да руль поворачивай. Всё одно, не разгонится.
— А ты?
— А я пока рядом пойду, разомнусь. Ты, главное помни: если что не так, ножку с педали убирай — и всё.
— Ну, это понятно, — с серьёзной миной сказала Серафима. — Еду?
— Давай. Потихонечку.
Ну и вот. Ещё час мы учились ездить. Сперва я за ней ходил, потом рядом сел. Хорошо, на полигоне есть возможность и поворачивать, и зигзагом ездить меж препятствиями — да по-всякому.
И тут я заметил на груди у жены пятнышко.
— Это чего это у тебя?
— Ой! — всполошилась Серафима. — Молоко подтекает! Аркашку пора кормить!
— Ну, крыльями не маши, разворачивай к дому да жми на педаль посильнее.
Сын у нас малой ещё. Кой-какую кашку-пюрешку немножко ест, но по титьке оченно скучает, особенно к вечеру. Сима, похоже, сильно за это беспокоилась, так что даже рулить бояться забыла. Долетели до дома с ветерком, тележку у крыльца под раскидистой сосной оставили, не хуже получилось, чем навес.
УЮТНОЕ, ДОМАШНЕЕ…
Утро у нас обычно начиналось с того, что Сима тихонько вставала, приносила из соседней детской спальни Аркашку, аккуратно, стараясь меня не потревожить, укладывалась рядом со мной на кровать и кормила его грудью. И пока они вот так рядом со мной лежали, я продолжал дремать, наслаждаясь чувством покоя и умиротворения. Но сегодня к этой тихой гармонии присоединились плывущие по дому вкусные запахи.