Ком 6

Войлошников Владимир

Видели бы вы глаза лисы, когда она очнулась. Замотанная, как кокон! Она болталась на боковой панели «Пантеры», вместо правого манипулятора. Как она ругалась! Плевалась! Шипела! Вот только обмотки так порвать и не сумела. Я сначала опасался, но Зверь сказал не беспокоиться.

Не хватит у лисы силов. Даже у меня не получилось бы — столько слоёв! А это, на минуточку, трос в руку Серафимы толщиной!

Всё равно побаиваюсь я!

Не волнуйся, ей просто

есть щас не давать, чтоб силы полные не вернулись. Она, конечно, очень сильна. Но не настолько, как была вначале. Вымотали мы её. А ещё Дашков… Тот огонь — он был ОЧЕНЬ силён!

А потом Дашков с помощью подсказок Пушкина и Швеца помог нам запаять радиатор. По-моему, он слегка обалдел от подобного утилитарного способа применения своей силы.

* * *

Мы очень аккуратно и скрытно покинули место боя. Хотя, судя по тому, что мы по пути к линии фронта не встретили вообще никаких сколь угодно сильных частей японцев, нас просто… отпускали? Это было совершенно невероятно. Но других внятных объяснений я не придумал.

Мы с Дашковым сидели на крыше «Пантеры» и разговаривали.

— Ты вообще как нас нашёл?

— А я и не искал! — Михаил посмотрел в моё недоумённое лицо и пояснил: — Я обычный дежурный по нашему квадрату. Она, — он кивнул на болтающуюся лису, — такое возмущение магического поля учудила, что меня послали проверить. Очень на мощный телепорт было похоже. Лечу, смотрю по сторонам, а тут такой знатный махач! Вот ты скажи, как я в одной компании встречу и СБШ «Пантеру» и белого Высшего медведя?

— Это ага, мы уникальные.

Он ненадолго задумался.

— А может, и не она всплеск устроила. Слишком мы её легко уработали. — Князь уставился на мою протянутую руку. — Чего ты?

— Дарю! Талисман сделаешь или Есении подаришь.

— А это что такое, не пойму? — Михаил крутил в пальцах изогнутый голубоватый клык.

— А вот такое! — Я криво улыбнулся, показывая щербину на месте правого верхнего клыка. — Должен отрасти, но пока я кусать этой стороной нормально не могу. А ты говоришь — легко!

— С-спасибо, конечно, за подарок. Но ты понимаешь, возмущение было слишком велико. Не показала она той силы в нашем бою. Непонятно. — Он покачал головой, вздохнул: — Ты, кстати, что собираешься с лисой-то делать? Или куда пристроить придумал?

Рыжая в коконе притихла, аж дыхание затаила. Прислушивается, сто пудов!

— Да мне-то она нахрена? Я её императору подарю! Забавная зверушка.

— Илья Коршунов, может, не надо меня никому дарить, а? Я тебе самому пригожусь. Я полезная! — Лиса вновь дёрнулась, но тросы держали крепко.

— Не-не-не! Такого даром не надоть, и даже с доплатой! Знаем мы такую пользу…

— И вовсе неправда, я хорошая!

— Ага, когда спишь носом к стенке… — обрубил я этот бессмысленный спор.

—

Илья Алексеевич, внимание! — внезапно раздался голос Пушкина. — Новый объект!

Я спрыгнул в кабину.

— Чего у тебя?

— Смотрите сами. — В приборы наблюдения я увидел стоящую на мосту женщину. Или девушку, с такого расстояния не различить.

Чего-то у меня в последнее время паранойя развилась на одиноких девушек. Опасаюся я их.

— Дай-ка я на неё в прицел гляну. У него кратность повыше.

Японка. Белоснежные одеяния, теперь с голубыми цветами на груди. И одна. Стоит улыбается. Прям дежавю какое-то!

— Антон, а другого моста тут нет?

— Есть, в шести километрах правее. И левее в трёх. Но они нас не выдержат. Или тут переправляемся, или брод в двадцати километрах.

— М-да. Далеко.

Да и дадут ли нам уйти?

08. ЭТОТ СЛУЧАЙ ИШШО ЗЛЕЕ ПРЕДЫДУЩЕГО

БУДЬТЕ ЛЮБЕЗНЫ, ДАМОЧКА…

Я вылез наверх.

— Ну что, Миша, кажись, нам с тобой вперед идти. Парни только с расстояния нам помочь смогут. Ты огонь, я медведь. Может, справимся? Как тогда на дуэли, на противоходе?

— Может, и справимся, — кивнул он каким-то своим мыслям. — Илья, если живы останемся, пойдешь сватом? Ты ж у нас этот, Свадебный Коршун?

— Иди ты! Вот же прилипло!

— Ну, не сватом, хоть дружкой, а?

Глаза у Дашкова стали тревожные.

— Да пойду уж, куда теперь деваться… — Я спрыгнул на землю. — Экипаж, вступаете в бой по своему разумению, но в ближний не лезть, это приказ!

— Яволь! — прогудели динамики.

Рядом плавно опустился повеселевший Дашков.

— Пойдём, побеседуем. Чует моё сердце, она тут по нашу душу.

— Я тоже так думаю.

Мы двинули вперёд, рассматривая стоящую на мосту женщину. Чем ближе подходили, тем сильнее давила аура этого существа.

Называть одиноко стоящую на мосту японку женщиной уже не хотелось.

— Миш, ты тоже это чувствуешь?

— Ага, как против течения иду. Первый раз со мной такое.

— Теперь слушай мой приказ, как старшего по званию, — он вскинулся, — личную просьбу, если хочешь. Если совсем жопа будет — всё бросай и спасайся.

— Но!..

Я остановил его жестом:

— Не до геройства сейчас. Наши должны получить донесение об… этой вот. Понял?

— Понял. Но…

— Никаких «но», это приказ!

Дашков хмуро буркнул:

— Есть.

Остановились перед самым мостом. До японки оставалось каких-нибудь метров двадцать.

— Доброго дня вам, уважаемая, — коротко кивнул я. — Сдается, вы нас ждёте?

— Куда ты дел тело моей дочери, немецкий ронин? — Её русский был безупречен, а более красивого голоса я раньше не встречал. И от него в воздухе плыли обволакивающие волны, густые, как ягодный сироп…