Ком 6
Шрифт:
Я улыбнулся, зная, что сейчас зверь позволит себе чуть-чуть показать зубы. Фирменные светящиеся медвежьи зубы, конечно же.
— О! Вы матушка Айко? Рад знакомству. Позвольте представиться, сотник Сводного Дальневосточного механизированного отряда, Коршунов Илья Алексеевич, герцог Топплерский.
Дашков удивлённо дёрнулся, но вмешиваться не стал. Так что я дипломатично (насколько мог) представил и его:
— А это мой друг, его светлость, князь Дашков.
Но на Дашкова эта дамочка внимания совсем не обратила. Она продолжала
— Ты русский?
— Ваша дочь тоже удивилась. Но да, я русский.
— И немецкий герцог одновременно?
— Так получилось. Высокая политика, все дела. А вы, простите?..
Она высокомерно подняла подбородок:
— Меня зовут Тамамо-но Маэ, я — бьякко.
Это самое «бьякко» было произнесено с большой важностью и, судя по всему, что-то да означало. Но все эти японские титулы для меня звучали чистейшей тарабарщиной*.
*Настало время пояснить для тех, кто тоже не очень шарит в градациях японских мистических существ.
Бьякко — белые лисы, наиболее близкие богине Инари. Считаются символом удачи и защиты на всей территории Японии. В данном случае мы имеем дело с «кюби но кицунэ» — девятихвостой лисой (высшего ранга из возможных).
Та, что болтается, притороченная на место манипулятора — ногицунэ. Дословно — «полевая лисица». Персонаж взбалмошный и дикий, следующий исключительно за сиюминутными желаниями. Трикстер, от которого никогда не знаешь, чего ждать.
— Весьма приятно, — вежливо соврал я.
— Судя по тому, что ты ни разу не упомянул мою дочь в прошедшем времени — она жива. Отдай мне её.
— Она совершила нападение на подданных государства Российского. Взята в плен. А что уж дальше — фронтовое начальство решит, звиняйте.
— Она. Моя. Дочь. — Мне показалось, что от этой негромкой фразы вода под мостом остановилась. Или не показалось.
— И что же дальше, сударыня? Все мы чьи-то дети… — меня начинала утомлять эта бессмысленная беседа. Если я не отдам пленницу — нас убьют. Отдам — нас всё равно убьют. И каждый раз непременно самым изощрённым способом. Уж из уст Айко я наслушался таких угроз…
Японка дёрнула уголком рта:
— Ты не понимаешь, кто я?
— Почему? Прекрасно понимаю. Если ваша дочь — лиса, значит и вы, уважаемая — тоже. Но это абсолютно ничего не меняет. Освободите путь или извольте принять бой.
— Ты-ы-ы, маленький смешной человечек!..
— А верно ли говорят, — спросил вдруг Дашков (и лиса от неожиданности даже бровь приподняла), — что все кицунэ боятся собак? И знаете ли вы, что медведи, даже белые, — он живо обернулся ко мне, — включены в отряд собакообразных хищников*?
*Да-да, недавно медведи
выведены в отдельный отряд.
Но
У лисы на мосту сделалось такое лицо, как будто она сейчас отскочит, да ещё и юбки поддёрнет, чтоб её за подол не тяпнули. А потом глаза её широко распахнулись…
…а сзади меня похлопали по плечу.
ВЗРОСЛЫЕ ИГРЫ
Самое страшное, что даже Зверь ничего не почувствовал, и это было совершенно неожиданно.
— Молодцы, парни! Красавцы прям! Обязательно доложу вашему начальству. А ты, Тамамуся — сойди с моста!
Невысокий, кряжистый боец в потёртой походной форме шагнул мимо меня.
— Зачем? — неожиданно белозубо улыбнулась Бьякко и… кажется, облизнулась?
— Сломаем же. Зачем ломать, если можно не ломать? И мост, и земелька эта нам с тобой обоим интересны. Биться будем, мириться ты всё одно не захочешь. Кто превозможет — за тем и останется.
— Хорошо, старый враг! — Лиса одним плавным прыжком перелетела к нам на берег, чуть в сторону. — Пусть так, хоть я тут и не из-за жалких человеческих полей и построек! Вот убью тебя и заберу дочь.
— А что, рыжая тоже тут? Так ты за ней пришла на мою землю?
— Это не твоя земля! — сердито фыркнула японка.
— Вся Россия-матушка — моя земля! И не тебе меня поучать, старая шапка!
Кицунэ совершенно по-женски возмущённо открыла рот и притопнула ножкой:
— Шапка-а-а-а? Ну, я тебе задам, пень трухлявый!
— Ну-ну, давай, — усмехнулся дядя, одним мигом перемещаясь на полсотни метров в сторону лисы. — Один тё*, как раньше?
*Тё — японская мера длины, 109 м.
Есть одноимённая мера площади,
и она мало отличается от круга
диаметром 109 метров.
— Ядрёна колупайка, это кто? — толкнул я локтём Дашкова.
— Это сам Святогор! Кавалерия прибыла!
— Да-а! — крикнула лисица, и над обоими засиял сдвоенный защитный купол.
Сквозь прозрачную полусферу было неплохо видно, хоть мы с Дашковым на всякий случай и отступили подальше.
— Я надеюсь, ты хоть иногда тренировалась, белобрысая? — подначивал лису Святогор. — Или на всё забила, только во дворце для своего узкоглазого палку со струной пилишь?
— Смейся-смейся, длинноносый варвар! Посмотрим, как ты будешь смеяться после вот этого!
Купол осветился слепяще-белым и словно слегка вспух, треск пошёл, как от множества разом выпущенных фейерверков.
— Только то?! — захохотал Святогор. — Держи ответку! — На сей раз мигнуло синим и оглушающе грохнуло «БОН-Н-Н-НГ!!!», с металлическим таким призвуком.
— Ах-ха-ха-ха-ха-ха-а-а! — пронзительно засмеялась лиса. — Я вижу, гайдзин, не умеющий отличить кокю от сямисена, ты-то учился колотить кочергой в железный таз? Съешь-ка вот это!