КОМ: Казачий Особый Механизированный
Шрифт:
— Произошла ужасная ошибка. Мы просим прощения у доблестного железнага багатура и просим сопроводить нас взад.
— Ну, взад, так взад, — усмехнулся я.
Похитители — или не похитители, я так и не понял? — вернулись к своим лошадкам и неторопливо проскакали мимо шагохода, возвращаясь к месту свадьбы. Жених подошёл к «Саранче» и вновь удивил меня, легко запрыгнув на крышу и махнув в сторону удаляющейся процессии:
— Тенд! — Где-то мы уже это слышали, ага.
Я повёл шагоход за всадниками. Минут через пять вообще успокоился. Ну и хорошо, что всё вроде полюбовно
Вот нельзя в походе расслабляться. Вообще нельзя! Как только я додумал эту фразу, как справа взметнулся песок и в опору «Саранче» влетела какая-то хрень. Шагоход кувырком полетел в землю. Переднее бронестекло уткнулось в низкорослую степную травку. «Полынь» — механически отметил мозг. Нахрен бы ему это было надо?..
Я пару раз дёрнул рычаги, но вставать машина не желала.
Что происходит? Куда я вляпался? — это я думал уже на автомате, с руганью отстёгивая себя из ремней. Выскочив из машины, увидел, как из-за пологого холма к покалеченной «Саранче» несутся замотанные в серые тряпки фигуры.
Времени оставалось совсем немного, и я отщелкнул крепления бесполезно торчащего в небо крупняка. Оно, конечно, лучшее бы обычный, трёхлинейку, но на нём-то машина как раз и лежала.
Упёр крюком в опору и начал не скупясь, очередями, класть в набегающих. Летели гильзы, фирурки врагов складывались, словно порубленная пацанвой крапива. А я почему-то рычал ту немузыкальную хрень, что пел жених. А потом всё закончилось, вернее враги закончились. Оно на крупнокалиберный пулемет Владимирова в атаку идти, в чистом поле, без брони — это вам…
Додумать мыслю не успел. Услышал плач. Рывком развернул пулемёт и облегчённо выругался:
— Ромео с Жульеттой монгольского розливу, раскудрить вашу через коромысло!
Позади «Саранчи», удобно устроившись головой на коленях девушки, лежал жених. Нет, понятно, что торчащая в ноге стрела доставляла ему определённые неудобства, но масляно блестящие глазки выдавали его с головой. Довольный, пень горелый. А плакала, как не трудно догадаться, девушка. Врагов вблизи не наблюдалось. Как, впрочем, и этих недопохитителей. Четыре трупа валялись вокруг жениха с невестой в различной степени разобранности.
— Четыре тру-упа у «Славя-а-анки»* дополнят утренний пейзаж!.. — немузыкально проорал я.
*«Славянка» — шагающая
бронированная
транспортно-боевая машина
(транспортёр) для перевозки
личного состава.
За что был награждён двумя недоумёнными взглядами. Ну, это не страшно. А вот страшно то, что шагоход полевому ремонту в одну каску не подлежал от слова совсем. Перерубленная правая опора валялась недалеко от машины, но даже ежели я выпью все боевые матушкины настойки, силов поднять её у меня не хватит. Да даже если и хватит — как, чем чиниться? Да и ещё раненый жених этот…
Пока я горестно ходил вокруг шагохода, невеста помогла жениху взобраться
— Ну охренеть теперь, а!
На самом деле, я особо не переживал. Караван-баши по-любому меня отсюда вытащит. Значит — что? Значит, пока есть время, надо этих серых проверить, которые меня атаковали. «Трупы обшмонать» — звучит грубо и неприятно. Но они мне, прошу припомнить, боевую машину покалечили. Так шта — что с бою взято, то свято.
21. СЮРПРИЗЫ
ЧИНИМСЯ
За следующий час я стал богаче на горсть местных серебряных монет, три горсти медных (смешных таких, с квадратной дырочкой по середине), пять шейных серебряных украшений с зелеными камушками (кажись нефритом) и занятную вещицу, в которой я заподозрил амулет. У одного из нападавших обнаружился резной костяной шарик, ажурный, как кружева. А в шарике ещё один шарик, тоже резной, а в том шарике… Ну понятно, да? Короче таких уходящих в глубину шариков было ажно восемь штук. И светился этот амулет холодным голубым светом. Чё к чему, чего эта цацка делает — потом разберёмся.
Сабли-ножи особого интереса не представляли, кучкой в «Саранчу сложил». Винтовок была всего пара — туда же. Вот лук бы я, пожалуй, подобрал какой-нибудь, хотя бы из интереса, да на всех них защита стояла, и как только хозяева померли — включился механизм самоуничтожения. Только полоски серого пепла и напоминали о том, что на их месте лук лежал.
А противошагоходная мина, по «Саранче» сработавшая, оказалась артефактом совершенно незнакомой конструкции. И хорошо еще, что она вообще была одноразовая.
Пока с трупами валандался, вдалеке показалось странное. Вроде как здоровенный таракан. При ближайшем рассмотрении «таракан» оказался снабжённой шестью механическими ногами площадкой с трубой по центру. Это я уже в бинокль разглядывал, из-за «Саранчи», перетащив к себе крупняк. Оно, знаете бережёного Бог бережет.
Но волновался я зря. Эта хрень оказалась разобранной до основания механической юртой. И на ней кроме монгола-водителя сидели четверо наших казаков из каравана. Во-от. А труба в центре юрты оказалась вовсе не отводом гигантского парового котла, как могло бы показаться, а краном. И пока мы обнимались с казаками, да пока они ходили, смотрели на побоище, монгол споро обмотал талями «Саранчу» и затащил её на грузовую платформу. А следом уже и отломанную ногу.
— Водитель! Садись давай!
Оказалось, он по-русски совсем чисто шпарит, с совсем небольшим акцентом — всё равно как наши иркутские буряты.
— Спасибо, братишка, — говорю, — только я не водитель, а пилот. По=военному специальность так называется.
— А-а, понял. Запомню. Поехали, чё.
Ну, погрузились. Вообще грузоподъёмность, я смотрю, у этой юрты просто огромадная. «Саранча» хоть и шагоход, но всё ж таки лёгкий. А эта механизма тащит, только шарниры поскрипывают. Нет, всё же за шагоходами будущее. Такое моё мнение.