Кома: путешествие исцеления
Шрифт:
Часть I. Что известно о коме
Глава 1. Мост к новому миру
Когда вчера вечером я вернулась домой и прослушивала автоответчик, меня не слишком удивили настойчивость и отчаяние, звучавшие в голосе женщины. В нашем доме такие звонки стали обычными. Она просила помощи в общении со своей матерью, которая
Кома всегда потрясает. Хотя лучшие медицинские процедуры эффективно заботятся о жизни и неотложных нуждах тела человека, остается травмирующий и неизбежный разрыв между нами и коматозным человеком. По оценкам, в США насчитывается от 4 000 до 10 000 детей и от 10 000 до 25 000 взрослых в долговременной коме (или устойчивом вегетативном состоянии) [1] . В Швейцарии, где мы жили до этого, статистика лишь немногим ниже [2] . Наши исследования предполагают, что в США ежегодно отмечается примерно 500 000 новых случаев черепно-мозговой травмы (одной из ведущих причин комы) [3] и что 25 % из них классифицируются как ведущие к устойчивому вегетативному состоянию [4] . Кома поражает людей всех возрастов – от детей до стариков – и из всех культур.
1
[Multi-Society Task Force on the PVS. Medical Aspects of PVS: Statement of the Multi-Society Task Force. Part I. P. 1503].
2
[Fahrlaender. Medizinische, Rechtliche und Ethische Probleme bei Permanentem Vegetativem Zustand. Pp. 1191–1195].
3
[Frankowski, Annegers, and Whitman. Epidemiological and Descriptive Studies. Part I. Pp. 33–43].
4
[Gilfix, Gilfix, and Sinatra. The Persistent Vegetative State. Pp. 63–71].
Это учебное руководство создает мост между родственниками и опекунами и внутренним путешествием коматозного человека. Оно включает специальные методы общения, чтобы помогать людям в коматозных состояниях следовать их внутренним переживаниям. Этот подход предполагает, что человек не просто теряется в коме, но проходит через потенциально значимые внутренние переживания, и что после того, как обеспечена вся необходимая медицинская помощь, мы можем общаться с человеком, используя специальные методы.
Методы помогают несколько облегчать чувства фрустрации и одиночества из-за отсутствия контакта с коматозным человеком. Они также делают возможным установление любящей связи с человеком в коме и дают этому человеку возможность общаться с нами. Эта книга о сопровождении человека через ночное путешествие комы с помощью света луны, то есть их собственного ночного сознания.
Примечание. Это две книги в одной: если у вас (или у кого-то рядом с вами) близкий человек находится в коме и вам нужен непосредственный доступ к инструментам для работы с этим человеком, вы можете переходить сразу к Части II. Положите книгу у постели вашего близкого и используйте ее как пошаговое руководство.
Примечание. Если вы – опекун, заинтересованный в глубоком обучении, вы и ваши коллеги сначала найдете теоретическую информацию в Части I. Затем вы можете переходить к Части III, где найдете последовательное, углубленное учебное руководство.
История Питера
В 1986 г. мы с Арни проводили отпуск в горах Швейцарии. Нам позвонила женщина по имени Сэнди, сегодня наша близкая приятельница. У ее 39-летнего мужа была острая лейкемия,
У нас с Арни как раз начинались наши отношения, и он попросил меня поехать с ним и принять участие в работе с женой и семьей Питера. В то время я не знала, что переживания, которые нам предстояло разделять с этим человеком, изменят мою жизнь – и также будут началом этой книги.
Мы работали с Питером и его семьей несколько месяцев. Его лейкемия быстро прогрессировала, и ему говорили, что он не проживет долго. Я замечала, что Питер, хотя и был добрым и сердечным, очень стеснялся меня всякий раз, когда я его навещала. Однажды я направлялась вести класс по движению и психологии в центре Цюриха и решила ненадолго заглянуть в больницу, чтобы поздороваться с Питером. Когда я пришла в больницу, врач сказал мне, что мне нельзя входить в палату. Он сказал, что Питер впал в кому и этой ночью умрет. В палату пускали только Сэнди.
Я позвонила Арни и сказала, чтобы он приезжал в больницу. Я также связалась с Сэнди, настаивавшей, чтобы нас допустили в палату. Я как безумная помчалась к моему классу, чтобы сказать им, что в этот вечер я не смогу преподавать.
Когда мы вошли в палату Питера, я была потрясена. Я никогда не была рядом с кем-то, кто умирал. Все мое тело тряслось. Питер выглядел таким непохожим на человека, которого я знала до этого. Он лежал неподвижно, его кожа была бледной, его глаза были закрыты, и он был в глубокой коме. В его предплечьях были катетеры для внутривенного вливания, а его нос закрывала кислородная маска. Его дыхание было затрудненным и шумным из-за жидкости, скопившейся в его легких. Он был накачан морфином, что, по мнению медицинского персонала, было милосердным способом облегчения менее болезненного и более быстрого ухода из жизни. Из-за закупорки кишечника его живот надулся, как большой воздушный шар. Я жадно ловила каждый вздох Питера, надеясь, что он не будет последним.
Моя паника уменьшилась, когда я ощутила необходимость общаться с Питером в его глубоком внутреннем состоянии. Почему общение должно было кончаться только потому, что он больше не «говорил» с нами? И Арни, и я чувствовали, что он «там» был, и что, хотя он был в измененном состоянии сознания, было возможно пройти по мосту в этот чуждый мир.
До этого времени Арни много лет один работал с людьми в околосмертных и коматозных состояниях. Почти все люди в околосмертных состояниях, с кем работал Арни, в какой-то форме пробуждались и говорили ему удивительные вещи. Однако Арни никому не рассказывал о том, чему он был свидетелем, так как опасался, что люди не поверят некоторым из поразительных историй. Теперь же впервые у него было доказательство того, что он переживал.
Арни, Сэнди и я подвинулись ближе к постели. Мы устанавливали связь с Питером, присоединяясь к ритму его дыхания. Для этого мы мягко сжимали его запястья в такт со вдохом и вдохом. Мы замечали минимальные сигналы, которые он подавал: легкие подергивания пальцев; изменения в его дыхании от быстрой, поверхностной одышки до глубоких вздохов; внезапные судорожные звуки, исходившие из его легких, и небольшие изменения цвета его лица. Мы давали Питеру знать, что осознаем его взаимодействие, комментируя эти разнообразные сигналы. Мы поощряли его следовать и верить тем переживаниям, что у него были, и говорили, что его внутренний мир будет нашим проводником.
Мы держали руки Питера, и он слегка сжимал их. В то время как мы имитировали звуки, исходившие из его легких, он издавал звуки еще. Мы полагали, что он был в контакте с нами, хотя знали, что инъекции морфина ослабляли и замедляли его взаимодействие.
Спустя пару часов, когда мы были утомлены и нуждались в сне, я интуитивно почувствовала, что должно было случиться нечто еще и что нам не следует уходить. Арни решил задать Питеру вопрос, произнеся: «Утром мы должны работать в наших кабинетах, и сейчас нам нужно немного поспать. Нам нужно, чтобы ты показал нам какой-нибудь больший сигнал, или нам, к сожалению, придется пойти домой».