Кома: путешествие исцеления
Шрифт:
В семнадцатом веке монах по имени Баронтус был внезапно поражен лихорадкой и по виду умер, но в действительности впал в кому. После пробуждения он рассказывал о своем путешествии на небеса и в ад [11] . В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях «признавалось… что кома может имитировать смерть и что люди иногда спонтанно возвращаются из кажущейся смерти» [12] .
Во многих аборигенных культурах для того, чтобы стать шаманом, посвящаемый нередко проходит через состояние, подобное коме, в котором он должен вплотную столкнуться со смертью (вызываемой преднамеренными ритуалами или внезапной болезнью) и воскреснуть [13] . Общеизвестная история Черного Лося описывает опыт этого американского индейца, проходившего через шаманское посвящение в возрасте девяти лет [14] . Внезапно став парализованным, Черный Лось казался мертвым. В течение этого времени у него было много видений, в которых он возносился к облакам и получал дары духовной интуиции и целительства. Позднее он вернулся к людям своего племени с представлениями об их будущем.
11
[Ibid., p. 45]. В XVIII в. рассказы о внезапном пробуждении
12
[Ivan and Ventureyra. Coma and the Evolution of Brain Resuscitation in Coma. P. 5].
13
[Zaleski. Otherworld Journeys. P. 13].
14
[Neidhardt. Black Elk Speaks].
Сегодня кома понимается с точки зрения медицины как состояние, во многом подобное сну, от которого людей совершенно невозможно разбудить и в котором они не реагируют на внешнюю стимуляцию и на свои внутренние нужды [15] . Комы можно подразделять на следующие обобщенные категории:
1. Комы, которые можно приписывать структурным или механическим повреждениям.
2. Комы, являющиеся результатом изменений обмена веществ, происходящих вблизи смерти, или дисбаланса инсулина.
15
[Clayman, ed. American Medical Association Encyclopedia of Medicine. P. 294].
3. Комы, связанные с психологическими или психогенными факторами, способствующими коматозному состоянию.
Во всех этих трех категориях люди, как правило, остаются на самом глубоком уровне комы от двух до четырех недель, затем пробуждаются, умирают или переходят в слегка более бодрствующее, по виду невосприимчивое состояние, именуемое устойчивым вегетативным состоянием. В коме, которая может быть связана с травмой мозга, по мере того как развертываются восстановительные процессы, многие люди в особенности могут путешествовать через различные степени бодрствования, во время которых они все более и более приближаются к «берегам осознания» [16] и повседневной реальности.
16
Фраза, которую использует Жан-Доменик Боуби в своей книге «Водолазный колокол и мотылек», где он рассказывает о своем опыте синдрома «запертости», ставшего результатом инсульта, в котором его ум был полностью невредимым, но он был способен общаться только посредством моргания глазом.
В настоящее время о коматозных пациентах заботятся в больницах и других стационарах, в реабилитационных центрах для терапии травм мозга и, в результате движения хосписов, на дому. Ассоциация травм головного мозга в Вашингтоне (первоначально называвшаяся Национальным фондом травм головы), основанная в 1980 г., создавалась для поддержки и защиты людей с травмами мозга и их семей.
Методы, появившиеся для помощи коматозным людям, помимо медицинского вмешательства включают медитацию или использование техник визуализации у постели коматозного человека и практики, направленные на пробуждение чувств и реорганизацию проводящих путей мозга, такие как «возбуждение комы», мультисенсорная стимуляция и сенсорная интеграция, а также гипербарическое лечение, в котором используется чистый кислород в попытке оживить дремлющие клетки мозга [17] . Пожалуй, самым распространенным методом является сочетание любви и надежды.
17
См. работу Роджера Ла Броде, которую обсуждает Брэд Лемли в книге «Назад из комы» (с. 80–82), о медитативных и образных методах; см. также книгу Майкла Керни «Смертельно раненный» о работе с образами с людьми, которые умирают, но не находятся в коматозных состояниях. См. [Эдварид ЛеУинн. Пробуждение комы], где обсуждается использование непрерывной интенсивной стимуляции для пробуждения чувств, а также работа Института достижения человеческого потенциала и статью Гленна Доумана, Розелиз Уилкинсон, Михая Д. Диманеску и Ральфа Пеллиграна «Эффект интенсивной мультисенсорной стимуляции на пробуждение от комы и восстановление»; см. также [Beverly Slater. Coping Withс Head Injury. Pp. 153–154] о сенсорной интеграции – методе, используемом в случаях травмы мозга для улучшения чувств человека в соответствии с идеями развития, и программу ТВ-канала «Дискавери» «Кома: безмолвная эпидемия» об использовании интенсивной стимуляции неповрежденных частей мозга, заменяющих поврежденные. В медицинском сообществе идут споры о полезности подобных методов сенсорной стимуляции. В этой же программе упоминаются и гипербарические методы.
В недавнее время новаторы в областях околосмертного опыта, работы с умирающими, работы с телом и работы с измененными состояниями помогли нам двигаться к большему пониманию глубоких состояний, которые могут переживать люди в коме [18] .
В 1970-х и в начале 1980-х гг. в США повышался общественный интерес к правовым аспектам случаев комы в ответ на разбирательства в одном из первых судебных дел о «праве на смерть» – деле Карен Энн Куинлейн. После того как суд позволил отключить системы поддержания жизни, эта молодая женщина оставалась в устойчивом вегетативном состоянии в течение девяти лет. Дополнительные случаи указывают на чрезвычайную важность дальнейшего изучения проблемы общения с людьми в коматозных состояниях. Журналист Мэри Кей Блекли в своей популярной книге «Разбудите меня, когда это кончится» описывала свои переживания в диабетической коме и свой выход из нее. Случай молодой женщины, жестоко избитой в Центральном парке в 1996 г., привлек внимание к заботе о пациентах с травматическими повреждениями, находящихся в коме, и выдвинул на первый план потребность в общепринятых стандартах экстренной помощи, которые могли бы уменьшить риск дальнейшей травмы после того, как пациент помещен в палату реанимации. Бывший издатель широкоизвестного журнала, перенесший инсульт, вышел из комы неспособным к словесному общению, однако продиктовал целую книгу о своих внутренних переживания с помощью моргания глазом. Вдобавок большое волнение вызвал случай офицера полиции, который вышел из комы, длившейся семь с половиной лет, вызванной огнестрельным ранением в голову [19] .
18
К
19
О Карен Энн Кваинлен см. [Joseph and Julie Quinlan. Karen Ann: The Quinlans Tell Their Story]. О женщине, избитой в Центральном парке в 1996 г., см. [Малькольм Глэдуел. Побеждая кому]; также см. ТВ-программу канала «Пи-Би-Эс» «Кома», где подробно говорится о новых стандартах скорой помощи при травме головы, утвержденных Всемирной Организацией Здравоохранения 15 мая 1997 г. Об издателе журнала «Elle», у которого был инсульт, см. [Bauby. The Diving Belland the Butterfly]. О полицейском, который вышел из комы, см. статью [Tim Friend. Seeking Clear-headed Conversation About Coma]. В последующем обзоре последнего случая некоторые врачи выражали сомнение в том, был ли вообще этот человек в настоящей коме. Как бы там ни было, широкая общественность кажется заинтригованной историями о таких состояниях.
Во второй половине XX в. весь процесс смерти, некогда бывший запретной или скрываемой темой, особенно в западной культуре, вышел на поверхность (в особенности после 1960 гг. в США) как неизбежный и важный этап жизни. Рост таких болезней, как синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД) и рак, служит постоянным напоминанием о заботе о серьезно больных людях и открыто поставил многих из нас перед лицом смерти. Элизабет Кюблер-Росс, ведущий специалист в области смерти и умирания, способствовала увеличению нашего осознания стадий умирания и скорби [20] . Современное движение хосписов, уходящее корнями в средневековые времена, начиналось в Англии как альтернатива больничному уходу за умирающими [21] . Хоспис доступен, когда лечение больше невозможно, и представляет собой программу, ориентированную на пациента и его семью. В ней делается акцент на качестве жизни и на паллиативном уходе, а не на подходе, основанном на лечении [22] .
20
См., например, [Kubler-Ross E. On Death and Dying].
21
[Taylor. The Hospice Movement in Britain. Pp. 5–6].
22
[George Young. Hospice and Health Care].
В 1990 гг. многочисленные частные случаи привлекли внимание к вопросам о выборе и правах человека вблизи смерти. В США разрабатывались такие документы, как «завещание о жизни», в котором человек дает юристу или члену семьи право определять прекращение искусственного поддержания жизни, когда смерть неизбежна и человек вследствие болезни или травмы неправомочен высказывать свое мнение [23] . К 1991 г. 40 штатов подтвердили законность того или иного варианта завещания о жизни (эта тема рассматривается подробнее в главе 2).
23
[Betty A. Prashker, ed. The Columbia University College of Physicians and Surgeons Complete Home Medical Guide. Pp. 54–55].
Также в США вспыхнул напряженный юридический, религиозный и моральный спор вокруг вопроса о «самоубийстве с помощью врача» – имеют ли право вменяемые смертельно больные пациенты получать от врача лекарства, ускоряющие смерть. В 1994 г. в Орегоне был принят закон, санкционирующий самоубийство с помощью врача [24] . Этот трудный общественный вопрос, вызывающий сильные эмоции на обеих сторонах спора, начинает появляться в избирательных бюллетенях во многих частях страны. В 1990 г. доктор Джек Кеворкян был под судом за присутствие при таких смертях. В 1991 г. Дерек Хэмфри, основатель Общества болиголова, опубликовал книгу «Окончательный выход», описывающую, как смертельно больные люди могут совершать самоубийство, и книга заняла первое место в списке бестселлеров.
24
[Mark O’Keefe. Voters' Guide to Measure 51: Doctor Assisted Suicide Repeal. In The Oregonian (Portland). October 19, 1997, A20].
Все эти проблемы побуждают нас развивать еще более сочувственные методы, настроенные на качество жизни и особые нужды умирающего человека, которые более полно учитывают желания человека, касающиеся медицинского лечения и здравоохранения, духовной и эмоциональной поддержки и выбора в отношении смерти. Кроме того, мы стоим перед огромным вызовом – развивать способность не только спрашивать тех, кто может «говорить» сами за себя, но также давать право голоса тем, кто неспособны общаться обычными средствами, то есть людям в коме.
До сих пор в исследованиях комы наибольшее внимание уделялось комам, являющимся результатом травмы мозга. Из-за их частоты, преобладания среди молодых людей и огромных эмоциональных, социальных и финансовых последствий больше усилий направляется на диагностику и предсказание исхода для людей в комах в результате повреждения мозга, чем для тех, кто находится в других формах комы [25] . Кроме того, представляется, что комы, возникающие в результате повреждения мозга, дают членам семьи большую надежду на восстановление и большую готовность пробовать новые методы. Напротив, комы, возникающие в результате состояний близости смерти, редко упоминаются в литературе. В западном мире (вплоть до недавних событий, описанных выше) было принято считать, что, когда кто-то умирает, все, что мы можем делать, – это устраивать человека как можно удобнее, заботиться о телесных нуждах и создавать теплое и любящее окружение. Хотя все эти действия очень важны, они не составляют всю картину. Процесс умирания также представляет собой потенциальную стадию роста. В других регионах мира, таких как Тибет и Египет, практики смерти с огромным почтением сосредоточиваются на процессе умирания – времени, которое считается полным возможностей для сознания [26] .
25
[Plum and Posner. The Diagnosis of Stupor and Coma. Pp. 330].
26
См., например, [Sogyal Rinpoche. The Tibetan Book of Living and Dying] (русскоязычное издание – [Согьял Ринпоче. Тибетская книга жизни и смерти. ИД «Ганга», 2017]. – Прим. ред.).