Комацу

Una Farfalla

Но даже это не гарантировало восстановления всего вида данного растения, потому что оно вырастало, но вот будет ли размножаться…

Комацу как-то раз выпросила себе небольшую порцию вещества и теперь усиленно занималась его обезвреживанием, чтобы иметь возможность использовать на других растениях без вреда для окружающих.

– Я должен спасти гурманскую выставку!

Из маленького зернышка взметнулись ввысь крепкие, извилистые плети. Они обхватили лед плотной сетью, не давая ему разрушиться.

– Кстати, есть идея! Комацу, мне нужен

твой восстанавливающий состав!
– Теппей бросился к соседней льдине.

В ней застыло ужасное чудовище, похожее на дерево, каждая ветвь которого оканчивалась оскаленной пастью. И таких ветвей было много, очень много.

– Хелоборос, владыка этих пустошей! Чует мое сердце, он нам пригодится.

– Ага, если не сожрет нас раньше!
– Комацу протянула флакончик другу.

– Где твой азарт, Комацу? Или, как это называет мой дед, дух авантюризма?
– засмеялся Теппей, реанимируя Хелобороса.

Дух авантюризма… ссылаясь на него, мастер Джиро втравливал внука и его подругу во все неприятности. И таскал с собой Комацу в опаснейшие места. С другой стороны… к приключениям с Торико она довольно быстро приспособилась. Тоже неплохо.

– Бежим!
– Теппей схватил ее за руку и помчался к выходу.
– Хелоборос не ел ничего целых сто лет!

– Так и знала, что ты унаследовал этот проклятый дух авантюризма, - задыхаясь, простонала Комацу. Пингвин на закорках утвердительно пискнул.

Теппей рассмеялся.

Глазам девушки предстало настоящее побоище. Торико, избитый, был оплетен ветвями защитного дерева. И только они спасли его от удара браконьера. Меньше всего носитель насекомых напоминал человека. Оскаленная пасть, искривленное лицо, возросшая мышечная масса, увеличившаяся в разы мускулатура превратили его в настоящее чудовище.

Якудза олежали в собственной крови… рядом с обезглавленными браконьерами. Матч тяжело опирался на меч.

– Обездвиживание!
– рейнджер среагировал первым. Будучи внуком легендарного охотника, он являлся одним из сильнейших людей. Он быстро догадался, что у браконьера ганглии, как у насекомого. Его движения смазались, он превратился в тень. Глубокое обездвиживание.

Комацу бросилась на помощь к Торико. Его энергообмен практически остановился, сердце билось с перебоями. К счастью, Теппей много рассказывал про возможности своих растений. Листья защитного дерева обладали сильным кардиомическим эффектом.

Девушка сорвала несколько листьев, взяла стальную иглу - сенбон, который она попросила сделать себе по образцам из своего мира. Намазала сок на сенбон и вонзила иглу в особую точку на груди. Торико выгнулся, стал хватать ртом воздух.

– Не шевелитесь, Торико-сан, - девушка остановила его.
– Ваши раны слишком серьезные.

– Комацу?

Внезапно пасть браконьера растянулась, и из нее на свет показалось незнакомое существо. Маленькое, миленькое и клыкастое. Девушку передернуло, настолько мерзким было явление.

Насекомое выпило всю энергию из своего носителя, заставив того

рухнуть на пол.

Помесь паука, богомола и кузнечика - имперпаразит, высокий уровень сложности.

– Теперь понимаешь, почему я реанимировал того зверя?
– загорелись глаза Теппея.

– Потому что тебе хотелось посмотреть на него живьем!
– возмущенно бросила девушка.
– О паразите ты не мог знать.

Рейнджер со смешком поднял руки, сдаваясь. Комацу лучше не злить, в такие моменты она страшнее бабули Сетсу.

Паразит выплюнул ледяной пар, в секунду заморозив ногу Матча. Теппей отскочил, затем вновь набросился на противника, попытался обездвижить. И еле увернулся от плевка паутиной.

А в следующий момент с голодным ревом в зал вылез хелоборос. Он набросился на насекомое, инстинкты верно определили имперпаразита, как единственного достойного соперника. Насекомое такими инстинктами не обладало, оно хотело лишь убивать. И повелитель пустошей стоял у него на пути.

Они сцепились, отрезая части друг другу, кусая, разрывая конечности. Насекомое распахнуло крылья и вытащило противника наружу, проделав дыры в снежном куполе.

– Комацу, помоги мне!
– Теппей подошел к якудза.

Еще одно семя, несколько капель, и прямо на льду расцвел кустарник с гибкими, пластичными листьям.

– Они еще живы. Лед заморозил их, сохранив тем самым сердечно-сосудистую и нервную системы. Так что есть шанс их спасти.

Лицо Матча стало выражать смесь дикой надежды и недоверия.

– Почему ты помогаешь нам? Мы же якудза! Тоже хотели забрать себе суп, как браконьеры.

– А Комацу до сих пор хочет, - пожал плечами Теппей. Поднял лицо к выставке.
– Работая рейнджером, я научился понимать одну простую вещь. У каждого ингредиента, каким бы редким и драгоценным он ни был, есть свой жизненный срок. И срок гурманской выставки подошел к концу. Она умирает.

– Это мы еще посмотрим!
– девушка подскочила, взяла контейнер для хранения ингредиентов.
– Я должна найти остатки извечного супа. Помоги остальным!

– Не волнуйся, маленькая, мы тебя догоним, - улыбнулся Теппей.

– Я не маленькая!
– раздалось возмущенное уже из лабиринта.

Вот всегда он так! Дразнит и издевается. Ну разве она виновата, что еле достает до груди бугаям-охотникам?

Ее вела интуиция, она как будто слышала паникующий крик векового супа, который не хотел погибать здесь, в одиночестве, под сражающимися монстрами.

Остатки супа находились в небольшой чашечке, созданной кристаллами льда. Над ней мерцало северное сияние. Потрясающий аромат, только почувствовав его, тело наполнилось силой, радостью жизни. Комацу осторожно приблизилась, набрала суп в контейнер, старательно глотая слюну. Желудок сразу же вспомнил, что давно уже ничего не получал, и требовательно урчал. Но Комацу ее обращала на него внимания, с восхищением рассматривала дивный прозрачный бульон, сверкающий, как будто в нем искрились лунные лучи.