Комацу
Шрифт:
– Какая красотка!
– глаза Торико наполнились восхищением, почти обожанием.
– Комацу, присмотрись!
– Э, Торико-сан, я вроде как девушка, меня такое не интересует, - смущенно пояснила Комацу.
Начальник Лав захихикала.
– Не интересует? Взгляни на меня, девочка.
Комацу перевела на нее взгляд. Зрение на секунду помутилось, как будто… как будто что-то воздействовало на нее. Девушка вздрогнула и высунула кончик языка. Если это газ, она это почувствует.
Неосязаемый,
Девушка встряхнулась, начальник Лав не изменилась. Лишь на ее лице огромными буквами читалось удовольствие от манипулирования.
– Ничего не вижу. Вы совсем не изменились, Лав-сан, - мило улыбнулась Комацу.
– Да?
– вспыхнула женщина.
– А так?
В голове молоточками забил приказ “Признай меня лучшей”, но Комацу не зря в свое время занималась токсикологией. Она научилась противостоять даже таким вот воздействиям на разум. С ней отлично поработали в лаборатории, чтобы Скорпион не была украдена или не ушла, подчиняясь кому-то еще.
– Нет.
– Как? Комацу, она восхитительна, - Торико разве что слюни не пускал.
А девушка с некоторой неприязнью поняла, что лучше не знакомить Лав с Коко. Это вызывало… странное желание отравить кого-нибудь… кого-нибудь в костюме пчелки. Даже представить себе, что у Коко будет такая реакция….
– Ладно, - воздействие закончилось. Торико изумленно встряхнулся, как собака, что вылезла из воды.
– Феромоны, - подумав, произнес он. Проанализировал свои ощущения и понял, чем на него воздействовали.
– Умничка, иного я от тебя и не ожидала, Торико-тян, - захлопала в ладоши начальник Лав.
– А вот твоя подруга интересная, даже слишком. Сумела распробовать мои феромоны на вкус. Такое не под силу даже членам семерки дегустаторов.
Торик и Обан с изумлением посмотрели на девушку, Комацу покраснела.
– Не совсем не вкус. Когда вокруг концентрация какого-либо аромата я могу попробовать его, но в мозг все равно подается информация о запахе. Сейчас я ощутила… сладость, немного приторную.
– Конечно, ведь я воздействовала на вас половыми феромонами, в частности на тебя - подавляющей конкуренцию частью. Ты должна была признать меня лучшей и отступить. Но твоя сопротивляемость…
– Феромоны принято считать невидимыми, бесцветными и безвкусными, но вкус в нашем мире есть у всего. Варьируется только насыщенность.
– Ты второй человек, который не поддался моим чарам, - вздохнула женщина.
– И кто же первый?
– с любопытством спросил Торико.
– Зебра!
– на глазах Лав набухли слезки, покатились по щечкам.
– Мой замечательный Зебра-тян совсем не слушает, что я ему говорю!
– она замолотила кулачками по подлокотникам кресла.
–
– Комацу не знала, как сформулировать вопрос.
– Совершенно в моем вкусе, - мечтательно и восхищенно вздохнула женщина.
– Такой сильный, крепкий, привлекательный мужчина. Он сводит меня с ума!
Обан выглядел смущенным поведением своей начальницы.
– Причина, по которой Лав-сама против освобождения Зебры, заключается в том, что она хочет постоянно видеть его рядом с собой.
– А что в этом плохого?
– надулась женщина.
– Бабуле скучно, знаете ли.
Она повела их к камере Зебры.
– Это приказ Президента, так что у меня нет выбора, - Лав стала спокойной и серьезной.
– Конечно, преступления Зебры тяжкие, но как охотник за деликатесами он сделал очень много. Открыл такое количество ингредиентов, которое не уступит твоему, Торико. Правда, большинство не представлено публике.
Они оказались у огромной камеры, возле которой толпились сторожевые звери высокого класса. Комацу невольно отступила за спину охотнику.
– Это…
– Да, - гордо кивнула Лав.
– Камера смертников Медовой тюрьмы. Главное блюдо в нашем пыточном меню. Заключенные, приговоренные к особо тяжким наказаниям, сразу отправляются на этот уровень, минуя остальные. И ожидают своей казни. У нас здесь опасные монстры, карантинные животные. И даже один странный птицечеловек, его привезли пару дней назад. Думаю, он все еще ребенок.
Комацу бросила взгляд туда, куда показывал пальчик Лав. И замерла. “Странный птицечеловек” был копией того монстра, что они встретили на овощном небе. Мохнатый, трехпалый с длинным клювом.
– Кстати, Зебра-тян тоже на этом этаже. Его казнь продолжается с того дня, как он был сюда доставлен. Вот его камера.
Комацу с Торико подошли к большой решетке, прорубленной прямо в скале. Помещение камеры утопала в темноте, но внизу можно было увидеть силуэт человека, скованного четырьмя мощными, толстыми цепями за руки и ноги. Девушка наклонилась вперед, держась за прутья, чтобы лучше рассмотреть Зебру. Но ничего, кроме выдающейся мускулатуры и зачесанных назад волос не уловила.
– Зебра!
– крик Торико оглушил.
– Мы пришли за тобой!
На заднем фоне плакала Лав, причитая, что расстается со своим Зеброй-тяном. Обан пытался ее утешить.
Неожиданно звери зашевелились. Цепи напряглись, чуть натянулись.
– Человека приковывают к четырем зверям, и когда они начинают расходиться в разные стороны, разрывают приговоренного на части, - пояснила Лав.
Цепи натянулись, но заключенный даже не шелохнулся. Звери буксовали, пытались разорвать его. И ничего не выходило!