Комацу

Una Farfalla

– Э?
– Зебра дико глянул на нее.
– Считаешь, я плохо одет, мелкая? Дерзишь мне?

– Даже в мыслях не было, - Комацу неожиданно для самой себя схватила его за руку и повлекла следом. По дороге цапнула и Торико, уводя Царей за собой.
– Нам нужны плащи и тюрбаны, чтобы не обгореть под солнцем и не получить солнечный удар. Нельзя тратить время на такие глупости, когда вокруг - Песчаные сады. Это самый большой пустынный регион в Мире людей. Настоящий пустынный рай!
– девушка уже ни на что не обращала внимания, особенно на ошарашенные, полные благоговейного

ужаса взгляды окружающих, когда те узнавали ее спутников. В мыслях она уже представляла себе красочные, яркие картины разнообразных пустынь: от бриллиантовых до рисовых.
– Вы знаете, что здесь есть сахарная пустыня, где каждая песчинка - кусочек жженого сахара. А еще есть жемчужная и соленая. А еще….

Зебра посмотрел на Торико.

– Она в самом деле ничего не боится?
– вопрос был специально задан на тихой звуковой волне, чтобы увлеченно повествующая девушка ничего не услышала.

– Когда речь заходит об ингредиентах, Комацу ничего вокруг не видит и не слышит. Для нее существуют только они, - Торико улыбнулся.
– Я заметил подобное на первом же нашем задании. Мы находились на болотах, ловили Галарского крокодила. Она пугалась пиявок, москитов, змеежаб, но когда подошло время готовить тушу, только отмахивалась от них. Она слышит ингредиенты, любит их. И понимает. Лучшего повара для своего совершенного меню я и пожелать не мог.

Городок, в котором им предстояло отовариваться, находился пере самой пустыней. И представлял собой жалкое зрелище. Покосившиеся дома из обветшавшего дерева, почти занесенные песком. Из забитых окон осторожно выглядывали местные жители, но подходить пока не решались. Лишь одна старушка из крохотной лавчонки с выцветшей, полустершейся надписью “Верблюды напрокат” приветливо им улыбнулась.

– Вы мои первые покупатели за мно-ого времни. Чего изволите?
– морщинистая, загорелая, как печеное яблоко. Но ее жесткие, словно проволочные, кудри, тем не менее не потеряли черноты молодости.

– Нам нужны плащи, повязки на головы и еще пара питьевых верблюдов.

Питьевые верблюды могли накапливать в своем теле очень много пресной воды и спокойно расставались с нею, без малейшего вреда для себя. Им даже краники сбоку приделывали, чтобы можно было дозировать воду.

– Конечно, - старушка вынесла им три стопки одежды.
– Вам, госпожа, лучше полностью переодеться. В такой одежде солнце пустыни вас полностью прожарит.

Девушка оглядела привычный походный костюм и согласилась, что да, для жаркого климата он не совсем подходит. Слишком плотный, крепкий. В нем она потушится, как картошка в горшочке.

– Переодеться можно и там, - женщина ткнула пальцем в соседний дом.
– Он пустует. Не обращайте внимания на его внешний вид. Благодаря этому человеку, война закончилась, но на нас все еще нападает биологическое оружие, что послали сюда. Вот мы и не рискуем отстраиваться. Мой сын… и внук… - она потерла слезящиеся глаза.

– Торико! Мелкая!
– завопил Зебра.
– Какого какао вы так долго копаетесь там?

–

Сейчас идем, Зебра-сан, - девушка схватила две стопки и передала их охотникам, заплатила женщине.

– Зеб… вы сказали, Зебра?
– она с надеждой посмотрела на Комацу.

Та растерянно кивнула, ничего не понимая.

– Зебра-сама, Зебра-сама!
– как будто песок ожил и зашевелился, жители в бежевых одеждах окружили Зебру и попытались его обнять.

– Э…. А… - охотник метался, рассматривая лица.
– Что за?

Комацу подняла глаза на друга.

– Торико-сан? Это ведь страны тех двадцати шести видов, уничтоженных Зеброй-саном?

– Да, - охотник улыбнулся.
– Как говорится, клин клином вышибают. Страны, что вели военные действия, после освобождения Зебры, объединили свои усилия, чтобы противостоять ему. Другими словами, именно его освобождение прекратило войну.

– И спасло десятки тысяч невинных жизней, - улыбнулась старушка-продавщица.
– Я так рада… так рада, что он все прекратил.

Она склонилась, сложив руки в молитвенном жесте. По смуглым щекам потекли слезы, все маленькое тело ее содрогалось от рыданий.

– Наконец-то этот Ад прекратился, - шептала она.

– Вы меня бесите!
– раздался крик из толпы.

Комацу уткнулась в ладони, чтобы не рассмеяться.

Внезапно раздалось шуршание. К деревне приближался скорпион с несколькими жалами.

– О, нет, - зашептала женщина, - это биологическое оружие.

Люди с криками и воплями помчались прятаться в свои дома.

– Комацу!
– Торико заслонил повара собой.
– Это карантинное животное В-класса. Крайне ядовитое.

Зебре было плевать, ядовитое оно или нет. Одним движением он разрубил скорпиона на несколько частей.

– Не дерзи мне, насекомое, - затем резко повернулся к Комацу.
– Мелкая, тебе что, особое приглашение необходимо? Марш переодеваться, пока не решил, что ты дерзишь мне.

– Бегу!
– Комацу скрылась в указанном старушкой доме.

Как он там говорил в лифтодоме? “Лучше природе приспособиться ко мне”? Видимо, со своей нечеловеческой силой Зебра даже природе может приказывать. Иногда. Поймали же его все-таки.

Одежда, проданная старушкой, благоухала чистотой и пустынными травами. А еще была плотной, но легкой. Самое то для защиты от песка.

Комацу сняла костюм, аккуратно сложила и убрала его в сумку, потеснив вечернее платье. Ничего, оно тонкое и много места не занимает, зато как приятно было видеть изумление и восхищение на лицах Царей. Особенно….

Она уже натянула брюки, переступая босыми ногами по колючему, жаркому песку, когда щиколотку правой ноги пронзила жгучая боль. Шрам потемнел, кровь стала пульсировать и пылать в том месте, нога горела. Как будто ее отрезали во второй раз.

Комацу с негромким стоном повалилась на песок, сжимаясь в позе эмбриона, чтобы уйти от этой боли. Под закрытыми веками вспыхивали и гасли сверхновые, выступили жгучие слезы. У Комацу не было сил даже добраться до сумки за обезболивающим. Да и не помогло бы оно, девушка явственно ощущала это.