Команда Бешеного
Шрифт:
— По всем палатам? — мимоходом поинтересовался Кеша.
— По всем? — Медсестра снова нахмурилась. — Обычно положено по всем, а этой ночью… — Она задумалась, словно решая, стоит ли говорить правду и подставлять людей, которые ни в чем не виноваты.
— Вы не волнуйтесь, Полина Александровна. Мне нужно точно восстановить события этой ночи, чтобы понять: куда мог деться человек, находящийся в тяжелом состоянии, да так, чтобы никто из ночного персонала его не видел.
— Так он действительно
— Ладно, скажу все как на духу В эту ночь врач заходил только в палату, где лежал этот… ну… — Савелий Говорков?
— Да, Говорков. Потом они зашли в ординаторскую, а через какое-то время Алексей Дмитриевич попросил меня сходить в приемное отделение. — А почему он вас послал, а не молодую? — Не знаю. — Она пожала плечами.
— Сказал, что Анечка, мол, пока подежурит. — И долго вы там были?
— С полчаса, а может, и чуть больше: пока дойдешь, пока переговоришь, пока вернешься… — Она тяжело вздохнула.
— На обратном пути вы не заходили в палату Говоркова?
— Нет, зачем? Все тихо было, никто не стонал, не звал, зачем лишний раз беспокоить?
— А когда вы пришли, за вашим столиком сидела Анна Васильевна… — полувопросительно произнес Кеша.
— Не-е-ет, — протянула она, отрицательно покачав головой. — Когда я вернулась, никого не было. Я сразу заглянула в ординаторскую — мы обычно там чай пьем ночью… — И они там пили чай?
— Нет, там был только Алексей Дмитриевич. — Она вдруг задумалась.
— Вы что-то хотите сказать?
— Я и спросила Алексея Дмитриевича про Анечку, а он сказал, что отпустил ее на пару часов, потому что она себя плохо почувствовала.
— Так… — нахмурился Иннокентий. — Что было дальше?
— Дальше? Алексей Дмитриевич выглядел уставшим, и я ему предложила отдохнуть. Он согласился. — Отдохнуть в ординаторской? — Нет! — машинально сказала она и тут же, спохватившись, поправилась: — Да, в ординаторской. — Но глаза виновато опустила. — Так да или нет?
— Только вы уж не подумайте чего… Он пошел спать в кабинет заведующего отделением. — А когда вернулась ваша напарница? — Где-то под утро. — Она вдруг понизила голос: — Конечно, это не мое дело, но… мне кажется, что она никуда и не уходила. — С чего вы это решили?
— Она вернулась не со стороны коридора, а со стороны лестницы.
— А разве оттуда нельзя прийти с улицы? — Можно, — согласно кивнула женщина, — но путь длиннее минут на двадцать: пока обойдешь два отделения…
— И что она сказала вам?
— Обниматься бросилась, — буркнула Полина Александровна, — прощения просить, что одну оставила… — Она вдруг махнула рукой. — Господи! Ну не люблю я вранья! Попроси, скажи, что нужно! Неужели я бы отказала? А от нее винищем
— Под чем расписываться? — удивленно спросил Иннокентий.
— Ну как? Вы же что-то пишете, и я должна подписать свои показания. Во всех фильмах так делают, — пояснила она.
Иннокентий повернул к ней листок, на котором просто делал рисунки: это, как он объяснял любопытным, ему помогало сосредоточиться.
— Я что, ничем вам не помогла? — огорчилась женщина.
— Ну что вы, Полина Александровна! Помогли, еще как помогли. Спасибо вам огромное! — Он подошел и крепко пожал ей руку. — Можете идти домой отдыхать. У меня к вам одна просьба…
— Помогу, чем могу! — Женщина была явно довольна его похвалой.
— Вам нужно заходить в кабинет, где находятся остальные?
— Могу и не заходить, — улыбнулась она и вдруг подмигнула: — Я же понятием…
— Вот и отлично! До свидания. — Иннокентий проводил ее до выхода и пожелал всего доброго, потом подошел к сотруднику милиции, стоящему у дверей кабинета, и попросил его пригласить Неномнящую.
— Присаживайтесь, Анна Васильевна, — предложил Иннокентий, когда девушка проскользнула в кабинет.
Это была молодая, лет двадцати, симпатичная девушка с огромными глазами, которые она как-то виновато опускала. Сначала он не понял, что привлекло его внимание, но потом сообразил: именно глаза девушки. Они как-то странно блестели.
— Капитан Решетников, — представился он и сразу же добавил: — Анна Васильевна, расскажите, пожалуйста, о вашем ночном дежурстве. — А что рассказывать? Я не знаю… — Начните с того момента, как вы начали обход. Кстати, вы все палаты обходили?
— По правилам мы должны были обойти все, но на этаже все было вроде бы спокойно, и мы заглянули только к самым тяжелым больным.
— То есть в ту палату, где лежал Савелий Говорков? — Да. — Девушка тяжело вздохнула. — Не понимаю, как он мог в таком состоянии куда-то уйти? — Он был без сознания? — Нет, как раз этой ночью он пришел в себя. — Он что-нибудь говорил?
— Нет… — Она вдруг нахмурилась. — Хотя… я не уверена… — И все-таки?
— Мне кажется, что он хотел что-то сказать, но… уснул…
— Уснул? Может, снова сознание потерял? — Нет, что вы! Просто уснул. Он стонал, и Алексей Дмитриевич сделал ему обезболивающий… — Врач? А почему не вы сами? — удивился Кеша. — Иногда Алексей Дмитриевич сам делает уколы, говорит, чтобы не терять навык. — Что было потом? — Потом… — Она смутилась, — потом мы с ним пошли выпить кофейку. Мне стало немного не по себе, и я отпросилась на пару часов… — И куда же пошли?