Команда Бешеного
Шрифт:
— Теперь понятно. В этот раз мы заходили только в одну палату, для тяжелых. — Что было дальше?
— Дальше? Осмотрели обоих, сделали Говоркову укол…
— Подробнее, пожалуйста: кто сделал, какой укол, — прервал его капитан.
— Инъекцию болеутоляющего, новокаина, если угодно, делал я сам! — В голосе врача послышалось раздражение. — Если вас интересует, почему, то могу пояснить: иногда я делаю их сам, чтобы поддерживать форму. — Он ехидно усмехнулся. — Дальше, — спокойно повторил Кеша. — А что дальше? Я уже сказал — отправился спать. — Где вы спали
Иннокентий хотел задать следующий вопрос, но в кабинет постучали. Он вышел, извинившись перед врачом, и увидел сотрудника милиции, который охранял свидетелей.
— Разрешите, товарищ капитан? — Да, слушаю вас. Если вы хотите уйти, то можете быть свободны. Спасибо за то, что помогли нам.
— Ну что вы, — засмущался тот. По его выговору можно было заметить, что он с орловщины. — Я к вам совсем по другому вопросу. Вот. — Он протянул капитану портфель. — Этот, — кивнул он в сторону кабинета, — оставил свой портфель: вдруг сопрут!
— Очень хорошо, молодец! — улыбнулся капитан. — Что там, смотрел?
— Как можно?
— Вот и отлично. Сейчас вместе и посмотрим. — Но как же можно… без санкции? — Парень захлопал глазами.
— Потому и посмотрим вдвоем. — Капитан подмигнул и быстро открыл портфель. Первым, что бросилось в глаза, была простыня в кровавых пятнах.
— Ого! — Парень с удивлением покачал головой. — Неужели он убил?
— Так уж сразу и убил… — задумчиво проговорил капитан. — Вот что, дорогой… Как тебя, кстати, зовут? — Микола!
— Так вот, Микола, немного постоишь еще здесь? — Постою, коли нужно, а что? — Как только я громко скажу: «А вот здесь вы не правы!», ты сразу же постучишь в дверь и войдешь. Затем скажешь про портфель и предложишь его открыть, понял?
— Как не понять, — улыбнулся тот. — Игра на нервах?
— Вот именно, — подмигнул Кеша и вернулся в кабинет.
Алексей Дмитриевич сидел в той же позе, в которой его оставил Иннокентий, но в глазах врача были тревога и нетерпеливое ожидание.
— Прошу извинить — дела, — улыбнулся капитан, глядя ему в глаза. — На чем мы остановились? — На том, что я спал в кабинете заведующего. — Спали и ничего не слышали, — как бы констатировал Иннокентий. — И когда же вы проснулись? — Под утро. Точно не помню, что-то около семи.
— И тогда же вы увидели Анну Васильевну, не так ли? — без всякой иронии спросил капитан.
— Да, я забыл сказать, что Анеч… Анна Васильевна, — тут же поправился он, — перед тем, как я пошел отдыхать, попросила отпустить ее на пару часов — неважно себя чувствовала.
— И вы конечно же ее отпустили? — усмехнулся Кеша.
— Почему вы на меня так смотрите? — Доктор стал волноваться.
— А вот здесь вы не правы! — воскликнул Иннокентий, и тут же дверь распахнулась и в кабинет ввалился Микола.
— Товарищ капитан, извините, но мне нужно уходить, а тут портфель в коридоре валяется: еще уведут, а мне отвечать потом, — протараторил парень.
Взгляд
— И вы не знаете, чей портфель? — спокойно спросил капитан.
— Нет, — Микола пожал плечами. — А мы сейчас откроем его: может, там какие документы есть?
— Не надо! — тут же воскликнул Алексей Дмитриевич. — Это мой портфель!
— Ваш? — нахмурился парень. — А откуда мы знаем? Вы можете сказать, что в нем? — спросил Микола и спокойно стал открывать портфель. Он делал это настолько медленно, что Иннокентий одобрительно улыбнулся: артист, настоящий артист!
Алексей Дмитриевич молчал. На лбу у него выступили капельки пота.
— Ого! — воскликнул Микола, вытаскивая из портфеля окровавленную простыню. — Что это? — Да, хотелось бы узнать, откуда в вашем портфеле оказалась простыня, залитая кровью? — спросил капитан, не отрывая взгляда от врача.
— Но… я… знаете… — лепетал Алексей Дмитриевич. — Я не знаю, как там оказалась эта простыня!
— Вот как? — нахмурился капитан, потом повернулся к Миколе. — Товарищ сержант, можете быть свободны, начальству я сообщу о вашей помощи, спасибо! Если понадобитесь, вас вызовут. Поставьте портфель сюда! — кивнул он на стол перед собой.
— Слушаюсь! — отчеканил парень, положил портфель и быстро вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
— Вот что, гражданин Косуновский… — Капитан намеренно назвал Алексея Дмитриевича «гражданином» и намеренно сделал паузу, чтобы до него это дошло: — Хватит ваньку валять!
— Но я действительно не знаю, откуда там простыня! — нервно вскрикнул врач.
— А вот это совсем неумно, — спокойно заметил Иннокентий. — Вы же врач и должны понять, что я сейчас отправлю эту простыню на экспертизу, а Анну Васильевну — к докторам. У нее, кроме всего прочего, возьмут на анализ и кровь. А я подкину экспертам еще и посуду из ординаторской и кабинета заведующего. Как бы вы ее не споласкивали, но следы обнаружат… — Капитан говорил таким тоном, что можно было подумать, будто ему все известно и говорит он это исключительно из сострадания к Алексею Дмитриевичу. — Как мужчина я вас понимаю, но ваше поведение сейчас никак не могу понять!
— Господи! — неожиданно воскликнул тот чуть ли не со слезами на глазах. — Да она сама этого хотела! Как только мы в одной смене, так и обхаживает, так и обхаживает. А сегодня ночью, когда выпили коньяку…
— Он махнул рукой. — Черт меня дернул! Даже не сказала, что еще девушка.
— И что вам сразу бы не рассказать? — покачал головой капитан. — И доверия было бы гораздо больше, а сейчас?
— А что сейчас? — насторожился тот. — Даже и не знаю… — Капитан снова сделал паузу, словно решая, продолжать беседу с тем, кто его однажды обманул. — Ладно, дам вам шанс, — решительно сказал он и быстро спросил: — А что скажете про Говоркова?