Команда Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

Он оказался посередине полутемной комнаты, тусклый свет маленькой лампочки над входом еле-еле освещал ее. У противоположной от входа стены он рассмотрел стол, за которым сидел человек. Андрей не успел привыкнуть к полумраку, как в глаза ударил яркий свет от настольной лампы. Перед тем как она зажглась, Андрей успел заметить, что сидящий за столом мужчина был в полумаске.

— Можешь идти! — приказал он тому, кто привел Воронова. Андрей почти сразу же узнал голос человека, с которым он разговаривал по телефону. Только сейчас он не был таким скрипучим.

— Что, теперь не боитесь

разговаривать своим голосом? — с усмешкой спросил Воронов.

— Собственно говоря, я и тогда не боялся, — хмыкнул мужчина. Но оставим в покое мой голос, перейдем, как говорится, к нашим баранам.

— С удовольствием.

— Не буду утомлять вас подробностями, тем более интриговать. — Теперь, когда сидящий за столом мужчина говорил естественно, Воронову подумалось, что он очень молод. — Мы в курсе, что вы бывший «афганец», и потому разговаривать с вами мне гораздо приятнее, чем с кем-либо другим: я очень уважаю «афганцев».

— Благодарю, — кивнул Воронов.

— Так вот, перед самым выводом наших войск из Афганистана в горах Кандагара были спрятаны несколько контейнеров с очень важными документами, и эти документы могут заинтересовать любую иностранную разведку…

Услыхав первые слова, Воронов с трудом сдержался, чтобы не выдать своего волнения. Это надо же, какое совпадение! Только что об этих контейнерах говорили у генерала Богомолова! С этого момента Воронов понял, что здесь идет речь о действительно важном вопросе для России и нужно держать ушки на макушке.

— Не знаю, слышали вы об этом или нет, но можете мне поверить, что сказанное мною — чистейшая правда.

— Слушаю вас! — не ответив на скрытый вопрос, подтолкнул его Воронов.

— Так вот, в захоронении контейнеров участвовало семь человек. Семь военнослужащих воздушно-десантных войск, и… — Он сделал эффектную паузу, потом закончил: -… почти все погибли! — Почти? — осторожно переспросил Воронов. — Вы верно заметили, — согласно ответил тот. — По крайней мере один из участников захоронения остался жив и находится сейчас в надежном месте… — Он снова замолчал, предоставляя возможность Воронову подумать об услышанном.

— Не думаю, что вы, судя по подготовке нашей встречи, рассказываете об этом только из любви к Родине, — усмехнулся Воронов.

— Что вы хотите в обмен на этого человека?

— Приятно иметь дело с умным собеседником, — одобрительно заметил незнакомец. — Вы правы, у нас есть одно условие, после выполнения которого вы и получите этого человека… — Некоторое количество валюты, не так ли? — закончил за него Андрей.

— Ну что вы, разве можно брать со страны то, в чем она и сама нуждается? — Он вдруг заразительно рассмеялся. — Нет-нет, все обстоит гораздо проще и гораздо выгоднее для вас — натуральный обмен! — Не понял! — нахмурился Воронов. — Ваш на баш! Проще говоря, человека на человека. Как говорится, равноценная сделка.

— И к то же тот, кем интересуетесь вы? Не убийца, надеюсь?

— Ну что вы, напротив, — снова усмехнулся он. — Это вы получите настоящего убийцу, с орденами за свои преступления в Афганистане, и не только там, но и в нашей стране… Мы же хотим получить обыкновенного валютчика. Для вас это не составит особого труда:

должны же в конце концов отменить восемьдесят восьмую статью! — Воронову удалось рассмотреть его глаза в прорезях маски — они хитро поблескивали. — И кто же этот валютчик?

— Его зовут Бондарь. Так он числится по вашим документам.

— Что ж, теперь я знаю, о ком идет речь, хотелось бы узнать, кого предлагаете вы, — заметил Воронов, и его мышцы напряглись.

— Говорков Савелий Кузьмич! — отчеканил незнакомец и протянул Андрею цветное фото Савелия.

Воронов взял фотографию своего названого брата и стал делать вид, что внимательно рассматривает ее. Андрею хотелось броситься на этого самодовольного ублюдка, который предлагал ему «купить» Савелия, но понимал, что этого делать не следует: можно испортить все, более того, подвергнуть жизнь Говоркова смертельной опасности. Нет, он должен взять себя в руки и не допустить ни одной ошибки: от него сейчас зависит жизнь Савелия. Справившись с волнением, Воронов сделал вид, что впервые видит человека на фото, и вполне естественно поинтересовался: — Он что, ранен?

— Странно, что вы не знаете об этом… — задумчиво протянул тот, и Воронов едва не выругался про себя: черт дернул его брякнуть! Он стал думать, как бы выкрутиться из щекотливой ситуации, но незнакомец нечаянно сам выручил его: — Хотя откуда вы можете знать? Без году неделя в Органах… Да, Говорков действительно ранен: повреждены грудная клетка, бедро и плечо. — Он вдруг перехватил взгляд Воронова, но истолковал его по-своему. — Не беспокойтесь, с ним все в порядке: должный медицинский уход обеспечен, как и питание. Так что решайте! Я понимаю, что вам нужно время все взвесить, проверить. Вам даются сутки: я позвоню, и если вы скажете «да», то обговорим способ обмена живым товаром. — Он хихикнул. — Только еще раз прошу учесть то, о чем уже говорил вам: никаких сюрпризов! Не советую! Могут быть жертвы, и в первую очередь погибнет этот парень. — Он кивнул на фото. — Я все сказал. Сейчас вас доставят туда, откуда взяли, и точно таким же способом. Уж извините…

Все произошло, как и говорил незнакомец: Андрея высадили в том же месте, где и забирали. Сняли повязку с глаз и вернули пистолет.

Савелий в руках каких-то проходимцев! Как же ему не везет! Из огня да в полымя! Не успел от одних избавиться, как другие насели, а тут еще и тяжелое ранение. Нужно срочно встретиться с Богомоловым. И не только с ним: скорее всего понадобится помощь и Порфирия Сергеевича. Увидав на углу телефон-автомат, Воронов бросился к нему. И быстро набрал номер генерала Богомолова.

Генерал с нетерпением ожидал вестей и, как только помощник доложил, что звонит майор Воронов, сразу же взял трубку. — Ну? — коротко бросил он.

— Есть известия о Говоркове! — выпалил Воронов. — Мчусь к вам и прошу, Константин Иванович, вызвать Порфирия Сергеевича. — Андрей, скажи хоть, он жив? — Жив! — бросил Воронов и повесил трубку. Затем выскочил из будки и устремился в сторону Комсомольского проспекта, голосуя на бегу проходящим машинам. Вскоре он входил в кабинет генерала Богомолова, где уже сидел Говоров. Как по команде, они вопросительно взглянули на Воронова.