Команда бесстрашных бойцов

Володихин Дмитрий Михайлович

Драконы прилетали еще и еще. И это были не только «штурмовые», но и «транспортные» чудовища, приносившие на спине гоблинские десантные отряды. Все они умирали – и драконы, и гоблины, но защитников с каждым днем становилось все меньше. Даня иногда слышал фразы, наполненные неясной угрозой и не рассчитанные на детское разумение… Их произносили вполголоса: «программа истребления человеческих детей»… «нащупали – не отцепятся»… «срочно эвакуировать»… Он не видел боев, поскольку все время находился в убежище под землей и никогда не пытался, как раньше, сбегать. Просто иногда воспитатели и бойцы говорили:

«Прилетал дракон». Или: «Таню схоронили вчера». Или: «Не меньше сотни латников, и ни чем их броню не возьмешь, хоть из пулемета. Едва справились…» Кто-то советовал выписать мага у подземных. Ему отвечали в духе: «Во что мы тогда превратимся? Человеческая суть должна оставаться неизменной. Надо сохранять старый культурный уклад». На это все чаще возражали, мол, ради детей надо попробовать…

Но ни эвакуировать бункер, ни раздобыть собственного мага защитники уже не успели. Однажды входной люк задраили, как всегда бывало во время сражений на поверхности, и очень долго не открывали. А потом клепаная броняжка со скрипом отошла в сторону, раздался стон и в бункер вполз офицер, с ног до головы запачканный кровью. Ему еще хватило сил произнести: «Бегите. Может, хоть кто-то спасется…»

Даня выскочил из подземелья первым. И он не смотрел назад, а потому не узнал, спасся ли кто-нибудь еще, кроме него. Даня мог погибнуть раз десять в тот день, но ему повезло выжить. Всякий раз, когда он уходил из-под носа у старухи с остро наточенной косой, перед глазами у него вставала картина: пылающий дракон. Тот самый. Первый. Других он в ту пору не видел.

Впоследствии этот сон приходил к нему часто…

Вот уже десять лет не было для Дани ничего святее пламени, убивающего дракона.

Глава восьмая

НЕДОЛГОЕ СЧАСТЬЕ

Катя покинула генерала. Они перестали быть единым целым. Его пламя больше не жгло ее плоть. Катя легла рядом, положив голову ему на плечо. Счастье, ее переполнявшее, медленно вытекало через глаза и уста, через поры на коже. Катя не могла остановить его уход и даже задержать его. Нежность – пена на счастье, она первой является и первой покидает пару влюбленных. В памяти останутся только случайные обстоятельства, да еще чувство драгоценности: все, что происходило между двумя людьми, сохранится наподобие сияния, исходящего от бриллианта, рубина или изумруда… Память о любви – память о свете.

У нее есть еще немного времени побыть собой и попрощаться с недолгим своим счастьем… Катя три года мечтала о Дане! И получила его на четверть часа… Даня никогда не вспомнит о ее руках и губах и никогда не услышит от нее о подробностях. Пусть! Оно того стоило.

Катя полюбила его, как только увидела, сначала как сына, а через пару лет – как мужчину, и уже тогда знала, что этот блистательный мальчик никогда не будет ее. Она видела в снах, как возвращается старая, спокойная и сытая жизнь, как гуляют они с Даней рука об руку по аллеям старого парка, и каждое дерево, каждая пичуга, каждая лужа поет их любовь… Но то – призрачное прошлое, а в настоящем Катя не чаяла даже сегодняшней скудной радости.

Даня любил Тэйки, а девочка – его, хотя оба, по молодости и дурости, еще не сумели понять эту простую правду. Но если б даже они были холодны и равнодушны друг к другу, Катя не посягнула бы на Даню. Он – генерал, человек, стоивший десятка их групп. Бог весть, откуда взялся и по чьей милости прорезался в мальчишке

военный талант, но видели и признавали его все. Ни одна группа не совершила столько рискованных и славных дел без потерь. Только их сумасшедшая четверка.

Когда-то Катя провела два года в Кремле – как имущество старого гоблинского мага, которому втемяшилось отведать прелестей любовницы-человека. Высокое положение хозяина ограждало Катю от тяжелых работ, оскорблений и прочих мук рабства. Он даже учил ее, бывало, азам магии, запретной для людей. То ли не боялся найти в постельном быдле способную ученицу, то ли не намеревался отпустить ее от себя живой, когда страсть иссякнет.

Она не привыкла к нему. Каждую ночь, когда гоблин являлся к ней, он был так же отвратителен, как и в первый раз.

И Катя бежала. Очень опасным способом. От верной смерти ее спасли уроки хозяина, крепко усвоенные ею.

С тех пор она очень высоко ценила тот женский выбор, который совершала ее душа. Она допустила к себе Кроху, любя его. Она соединялась сегодня с Даней, любя его. А не будь этого чувства, Катя просто не подчинилась бы приказу генерала. Как, впрочем, приказу или просьбе любого другого мужчины…

Даня пошевелился.

Она отпрянула. Как быстро! Слишком быстро… Катя принялась одеваться, гоня из головы все лишнее. И когда генерал открыл глаза, она спокойно ответила на его безмолвный вопрос:

– Я сделала все необходимое. И… между нами все осталось на своих местах, Даня. Ты не стал моим мужчиной, я не стала твоей женщиной. А теперь отвернись-ка, дружок, мне еще надо натянуть последние шмотки.

Глава девятая

ТАЙНАЯ УГРОЗА

– Это последняя банка, – сообщила Катя, рассыпая кофе по кружкам. Даня сидел за столом, уплетая черствый хлеб с сыром. Немо с хрустом грыз фиолетовую луковицу, не роняя слез и никак не выказывая намерения запить убийственный харч. Тэйки выскребывала «бомбу» – старого армейского образца банку с гречневой кашей, кое-где украшенной тоненькими ниточками говядины.

– И еще: у нас давно не было масла и сахара… если вы, конечно, раньше не заметили, – добавила Катя.

– Агитируешь за то, чтобы влезть в костедробилку? Слабоват аргументик, – едко ответила ей Тэйки.

– Душа моя, – необыкновенно сухо принялась возражать Катя, – у нас еще очень много чего не в избытке. Перечислить?

Очень редко в ее голосе бывало столько металлических нот. Немо вздрогнул.

– Не ссорьтесь, девочки! – вмешался генерал. – Сегодня мы начнем с другого.

Не давая им обеим времени на реплику, хотя бы еще одну злую и совсем не нужную сейчас реплику, Даня продолжил:

– Спасибо вам всем, вытащили меня, идиота, с того света. Век не забуду…

Тэйки презрительно хмыкнула, но генерал не обратил на это внимания.

– Немо говорит, что охотились на меня Верные защитники, а не какая-то вонючая шантрапа. Это так?

– Почвержаю… – промычал Немо с набитым ртом.

– Теперь я добавлю наблюдений: во-первых, они могли убить меня в самом начале, не раскрывая засады. У них был снайпер, и с такого расстояния не промазал бы даже младенец. Да, в конце они попробовали меня убить этой проклятой магической удавкой, но только тогда, когда им стало ясно: взять живым не удастся. Во-вторых, засаду они устроили исключительно грамотно…