Команда
Шрифт:
По-видимому, здесь жили конкретные люди. Обладающие, устоявшимися и практичными взглядами на природу вещей. А так же понимающие пользу и воспитательное значение весьма, я бы сказала, специфических мероприятий. Я мчалась со всех ног и, к счастью, успела вовремя. На одной из площадей, как впоследствии узнала, прозванной «местом скорби» находилось нечто, вроде сцены. Судя по качеству постройки, сооружение было стационарным и носило никак не временный характер. И акции, проводимые в назидание другим, совершались на достаточно регулярной основе. Что, в свою очередь, давало повод задуматься, о реальной отдаче от творимых безобразий. Но это уже вопрос не ко мне.
Запыхавшись,
Вообще-то, всем своим естеством предпочитала промолчать. И, отойдя в сторонку, сделать вид, что меня это не касается. Да, так оно и есть, в какой-то мере. Но, хотя и не вижу будущего «дальше собственного носа», смогла догадаться, что ничего хорошего сей «модус операнди»* *(образ действий. лат.) не сулит. Альтернатива же… бр-р…
Тем временем стражники вытащили из клетки щуплого парнишку, укутанного в лохмотья. Глашатай что-то несколько раз прокричал. И, поскольку желающих откликнуться на воззвание, как впоследствии узнала, приглашающее всех присутствующим купить в «пожизненное пользование» этого несчастного, визжащего и отчаянно сопротивляющегося парня втащили на помост.
Дальше я сделала глупость, самонадеянно рискнув взглянуть на ближайшие события. И вынуждена была лицезреть картину дважды. Гиганты с могучими голыми торсами и устрашающими красными колпаками на головах, деловито пристроили мальчишку рядом с колодой. Рука, заключённая в специальный лубок судорожно сжалась. Мелькнул огромный мясницкий топор, и отрубленная кисть полетела к ногам палачей. А серым от кровотечения и потерявшим сознание от болевого шока огольцом занялся местный эскулап. Впрочем, спасательные, а так же санитарные мероприятия свелись к минимуму. Культю прижгли чадящим факелом, обмотали чистыми на вид тряпками, и после этого к жертве потеряли всякий интерес.
Содрогаясь от страха и отвращения, быстро шагнула к клетке.
— Как вы меня нашли? — Слабо улыбнулся Александр.
— Интуиция. — Зло бросила я, в свою очередь поинтересовавшись. — А вас каким ветром сюда занесло?
— Увы. — Грустно молвил напарник. — Всё случилось так неожиданно.
— Вы же парапсих! — В сердцах крикнула я. — Неужели не смогли заранее просчитать ситуацию?
— Выходит, не смог. — К тому же, главным действующим лицом в этой драме был не человек.
— Кто же вас посадил сюда? — Съязвила я. — Святой дух? Или, может, один из мифологических джинов?
— Только не смейтесь.
Никогда бы не подумала, что мужчины его склада способны краснеть.
— Вам не кажется, что сейчас не до веселья?
— Видать, и впрямь, пора завязывать. — С печальной интонацией прошептал Александр. — До появления дара, жил себе, как все люди. Спокойно работал. И, при этом, ухитрялся никуда не вляпываться.
Заявление довольно таки спорное. Тоже мне, честный труженик выискался. Но, поскольку времени оставалось в обрез, предпочла не вступать в дискуссию, а перешла к делу.
— Вы владеете местным языком?
— Весьма относительно. — Ответил он и удивился. — А что?
— Тогда вопите во всю Ивановскую, что тот,
У него отвисла челюсть.
— Я тронут. Но, право же, думаю, не стоит этого делать.
— Мне лучше знать. — Отрезала я. — К тому же, невольник всегда может бежать. А отрубленная рука не вырастет никогда.
«Распорядитель аукциона» тем временем начал визгливо голосить. Обнародовав сообщение два раза, остановился передохнуть. Собственно, по традиции, объявление должно прозвучать трижды. Хотя, всё понятно и так. Ни один здравомыслящий человек не захочет тратиться, приобретая для работы в хозяйстве вора. Никудышный исполнитель, содержание которого обойдётся в копеечку, не окупит затрат. В общем, по всему выходило, что экзекуции не миновать.
— Ну, что же вы? — В сердцах я ударила по толстым прутьям, отозвавшимся неприятным раздражающим гулом.
Добры молодцы с закрытыми лицами уже спускались с помоста, чтобы принять будущую жертву.
И, неуверенно взглянув на меня, Александр принялся горланить.
Заплечных дел мастера, опешив, уставились на мою скромную персону. Тут уж пришёл мой черёд краснеть. Ибо чёрные глаза, сверкавшие в прорезях масок, недвусмысленно давали понять, в какую сторону простираются их фантазии.
К счастью, у сексуально озабоченных мясников не имелось при себе денег. А, может, им просто запрещено использовать «служебное положение» в личных целях. Во всяком случае, смежив веки и изучая однобокое будущее, в котором по-прежнему не находилось места сидящему в клетке уроду, видела несколько иную картину. Полностью подтвердившуюся.
К нам приблизился среднего роста человек с блёклыми серыми глазами. Ничего не выражающим голосом он выразил намерение приобрести двух человек по цене одного. Вернее, «эту падаль и женщину». Так что, растерявшись от подобной классификации, я несколько приуныла. В самом деле, довольно трудно ощущать себя вещью. Но никаких постельных сцен с этим субъектом не предвиделось. Равно, как не предстояло разгуливать в полуголом виде и репетировать танец живота. Достав из складок одежды полоску бумаги, он вручил её официальному представителю, уполномоченному проводить торги, и на нас надели наручники.
— Даже не знаю, как вас благодарить. — Серьёзно глядя мне в глаза, выговорил Александр.
— Не беспокойтесь. — Обнадёживающе пообещала я. — Я постараюсь что нибудь придумать.
Уже прикованные к специальному крюку на задках открытой кареты, мы продолжили разговор.
— Вы так и не ответили на мой вопрос.
— Это был удав. — Лаконично пояснил Александр.
— Кто-о? — От удивления я чуть не свалилась под колёса. Если бы не кандалы, возможно, так бы и случилось.
— Сторож, как и положено, обкурившись гашиша, спал. — Не вдаваясь в подробности, принялся повествовать незадачливый вор. — Уже вскрыв два из четырёх тайников и, не чувствуя ничего подозрительного, я спокойно продолжал начатое. Вдруг сзади послышался шорох, и я увидел, как в комнату вползает трёхметровая змеюка. Не знаю уж, специально его тренировали, или это моё личное счастье. Во всяком случае, попытки вырваться ни к чему не привели. Чёртов червяк скрутил меня в смертельных объятиях. Я сопротивлялся изо всех сил, при этом учинив порядочный разгром и изрядно поломав мебель. И, всё же, если бы не стража, в благополучных кварталах не сильно манкирующая своими обязанностями, наверное, он бы меня задушил. Вломившись в дом и, растолкав сторожа, который знал, как управляться с этим ужом-переростком, те спасли мою жизнь.