Командировка во Вселенную

Медведев Михаил

Элеонора закрыла глаза и задумалась над увиденным. Ни до чего особенного она не дошла, но решила в дальнейшем повнимательнее присмотреться к Славику Корнееву. Кто знает, какие еще полезные свойства могут оказаться у их таинственного друга. Железная пластина в его черепе уже сослужила добрую службу на Земле, может быть, и талант прямого общения с компьютером тоже на что-нибудь сгодится. Неясно, правда, как он проделывает этот фокус, но понимание – не главное, главное – это информация, и лучше, если никто не знает, что эта информация у тебя есть.

Элеонора

шумно зашевелилась, с хрустом потянулась и со вкусом зевнула. Краем глаза она заметила, как Че-Че отщелкнул какой-то разъем и спрятал кончик уличающего его провода в рукаве. Вычислительная машина благодарно пискнула и затихла.

– Доброе утро. Как спалось? Как ты себя чувствуешь? – Славик улыбался и проявлял свое обычное участие и внимательность. Из манжета рубашки предательски поблескивал металлический штекер. – Вижу, что хорошо, – сказал Че-Че, разглядывая довольную Элькину мордашку, – а у меня есть для тебя очень хорошие новости. Я исследовал плесень в шлюзовой камере.

– Ну и что в этом может быть интересного? – спросила Элька, надевая майку, которую, по-видимому, скинула с себя во сне. При этом она отметила не вполне нормальную реакцию капитана на ее тело. Виктор на его месте не отказал бы себе в удовольствии ощупать взглядом каждую выпуклость на ее груди. Дэн бы отвернулся, считая для себя невозможным пользоваться женщиной хозяина, даже таким невинным образом. Жак… Ну Жак – это совсем отдельный разговор. А вот рефлексы Че-Че оказались неправильными. Он не обратил никакого внимания на ее прелести. Его взгляд ни на миллиметр не сдвинулся с ее лица. Зрачки даже не сделали попытку дернуться вниз. Может, он уже успел насмотреться на нее, пока она дрыхла, или его специально тренировали на эротическую устойчивость?

– Здешняя плесень – это разновидность обычной земной виноградной гнили. Ее еще называют благородной. Представляешь? – невозмутимо сказал капитан.

– Знаешь, Че-Че, я не настолько интеллектуально развита, чтобы радоваться подобным пустякам. Блин вернулся?

– Нет, не вернулся. Дашь мне договорить?

– Болтай на здоровье. – Элеонора соскочила с операционного стола, исполнившего для нее роль койки.

– В общем, эта местная благородная гниль в огромных количествах вырабатывает алкалоид эфедры, который столь плачевным образом отразился на нашем психическом здоровье.

– Слава, ты настоящий ученый. Во всём доходишь до сути. Можно мне снять повязку? – Элеонора потрогала свой забинтованный нос. – ужасно чешется.

– Нельзя. – Че-Че мстительно ухмыльнулся. – Ты что, не поняла, о чем я тебе сказал?

Элеонора не слушала. Она вертела в руках противогазную маску, оставленную Виктором, и примеривалась, как бы натянуть ее таким образом, чтобы не потревожить повязку.

– Пойду погулять, – сказала она. – Очень хочется фруктов. Кстати, ты похоронил Риту? Страшновато идти мимо того места, где она лежит. Особенно после того, что привиделось Вите.

– Вите не привиделось. – Слава раздраженно

отмахнулся. – Она действительно куда-то ушла, или он сам закопал ее и забыл об этом. Ты очень глупая женщина.

– Да, да, да, – закивала Элеонора, – маловат противогаз.

– Это у тебя харя толстая, того и гляди треснет.

– Что?! – До Эльки наконец дошли его слова, и капитан немедленно этим воспользовался.

– Я эфедрин синтезировал! – радостно заорал он.

– Как?! Почему ты мне сразу не сказал?

– Из плесени. О чем я тебе битый час толкую. А до этого ждал, когда ты проснешься. Мне нужен операционный стол для оживления нового замороженного.

– Покойная Рита была права, ты действительно Чугунный Череп, – возмутилась Элька. – Почему ты меня не разбудил?

– Нужно было кое-что уточнить.

– В компьютере?

– Угу.

– Пошли в холодильник. – Эля посмотрела на не налезающий на нее противогаз и отшвырнула его в угол. – Точнее, иди в холодильник.

– Уже сходил. – Че-Че разблокировал дверь медпункта и принес из коридора тело. Он нес его под мышкой, как футляр от виолончели или обычную доску. Это было тело женщины.

Она закоченела настолько, что Слава обращался с ней так, словно это была стеклянная статуя. Осторожно и немного пренебрежительно. Тело звякнуло, точно пустая бутылка, когда он поставил его на пол. Одежда затвердела настолько, что отчетливо хрустела под ладонями Че-Че.

– Да это же Мулька… – Элеонора вгляделась в белое мраморное лицо спящей красавицы. – Мульетта Кронк.

– Взял ту, которая ближе лежала. – Капитан пожал плечами и уложил на стол свою новую пациентку.

– Она прекрасна… – Элька не могла оторвать глаз от рабыни, и в ее голосе отчетливо промелькнула тень ревнивой зависти.

– Красота – понятие субъективное, – наставительно сказал Че-Че, опутывая Мульетту множеством проводов, трубок и датчиков. – С точки зрения общепризнанных канонов, она довольно уродлива.

– Кем признанных канонов? – не поняла Элька.

– Скажем, на конкурсе красоты самого мелкого пошиба она не прошла бы и отборочного тура. Грудь маловата, а бедра наоборот.

– У них там в жюри все чокнутые Половина финалисток с крокодильими рожами, а ты посмотри на ее лицо. – Элька сама от себя не ожидала, что будет защищать Мульетту.

– Вот и я говорю, красота – понятие субъективное и математическому расчету не подлежит. То, что красиво для тебя, отвратительно для другого. Не мешай мне.

Че-Че взял две иглы и без видимых усилий вогнал их в затылок «снегурочки». Еще одну в ноздрю, а четвертую через рот в нёбо. Потом он долго хлопотал, прикрепляя трубочки ко всем иглам, воткнутым в вены, а к трубочкам – капельницы с разнообразными лекарствами.

– Всё, – сказал он удовлетворенно. – Оттаивать она будет сама, без принудительного нагрева. Необходимые лекарства получит автоматически, как только ткани достаточно размягчатся. Нам остается только наблюдать и корректировать процесс.