Командная игра

Маш Диана

Гейт запрокинул голову и смерил меня свирепым взглядом.

Я стоял перед ним на коньках, поэтому его пятидесятитрехлетняя лысеющая макушка едва достигала моей груди. Но несмотря на довольно высокий рост в сто девяносто пять сантиметров, я не был самым крупным парнем в команде. Громов обгонял меня как минимум на двадцать килограммов. Зато я считался самым стойким и выносливым «Дьяволом», полностью оправдывая свою фамилию. Журналисты дали мне прозвище Гора Харди, потому что свалить меня на льду практически невозможно, а прямое столкновение

со мной с высокой долей вероятности доставит противнику немало проблем.

– До этого сезона тебе везло в карьере, Рид. Но, очевидно, везение себя исчерпало. – Он отстранился, вглядываясь в мое лицо своими пронзительными голубыми глазами. – Посмотри, в кого ты превратился? Вчера ты надрался в каком-то свинарнике, позавчера разбил камеру репортеру ESPN. Что там у нас еще? – Гейт поднял руку и принялся демонстративно загибать пальцы. – Драка в аэропорту Сиэтла; скандальные антиправительственные твиты; судебный иск от популярной феминистки из Тик-Тока, которой ты публично предложил тебе отсосать…

– Она написала под видео со мной: «Только парни с маленькими членами так паршиво играют в хоккей». Ну, я и предложил ей проверить.

– Не напомнишь, сколько взыскал с тебя суд за ее «моральные страдания»?

Тяжело вздохнув, я скрестил руки на груди.

– При всем уважении, сэр, это самая отстойная мотивационная речь из всех возможных.

– Ты думаешь, я стою здесь, чтобы мотивировать тебя, идиот? Твои неудачи – вот твоя гребаная мотивация! Если тебя выставят на обмен и никакая другая команда тобой не заинтересуется, ты отправишься в АХЛ! О такой карьере ты мечтал, Харди? Ради этого ты вкалывал как проклятый столько лет?

Я стиснул зубы с такой силой, что заболела челюсть.

Нет, черт. Нет. Точно не ради этого.

В раздевалку я вернулся в еще более паршивом настроении, чем был до этого.

– Направь свою злость на лед, Харди, – тоном протестантского пастора произнес Коннор, протягивая мне мой шлем.

– Или на «чикагцев», – поиграл бровями Громов, подбрасывая в воздух свою кельтскую монетку.

Кей закатил глаза, и мы с Максом обменялись довольными ухмылками. Я и Громов были теми самыми парнями из команды, которые с удовольствием сбрасывали краги, чтобы помахать кулаками. Но только не Коннор. Он всегда оставался шотландцем.

Надев шлем, я окинул взглядом лица остальных, уже полностью экипированных парней, – все выжидающе смотрели на меня. Им нужен был импульс. Напутственная речь. Прилив адреналина перед игрой. Я всегда неплохо справлялся с этим воодушевляющим дерьмом и в этот раз тоже не собирался подводить команду. Сделав глубокий вдох, я вышел на середину комнаты, где на черном ковре был нарисован наш логотип – череп с рогами в хоккейном шлеме и две скрещенные клюшки позади него, – и откашлялся, прочищая горло.

– Сегодня наша ночь, «Дьяволы»… – уверенно начал я и буквально почувствовал, как атмосфера вокруг начала электризоваться.

Чем дольше я говорил,

тем больше решимости видел в глазах товарищей. Под конец моей речи мужики уже нетерпеливо стучали клюшками, порываясь в бой. Мы были одной энергией. Одной силой. Одной семьей. Меня переполняла гордость являться частью этой команды. И я не мог допустить, чтобы ее у меня отняли.

– …так давайте же покажем «чикагцам», что такое настоящий ад! – взревел я, взмахивая клюшкой, как гребаным молотом Тора. – ОДНА КОМАНДА!

– ОДНА ЦЕЛЬ! – ответил мне мощный хор мужских голосов, который прозвучал будто гром, и здание арены содрогнулось от наших аплодисментов.

* * *

Мои коньки врезались в идеально расчищенный лед, и я жадно вдохнул холодный воздух. По позвоночнику пробежала приятная дрожь. Тревожное волнение ослабло. Нигде и никогда я не испытывал большего умиротворения, чем на домашней арене. Я будто принадлежал этому месту, а это место принадлежало мне. Родные стены хранили мои самые лучшие воспоминания.

Я медленно покатился вперед и ненадолго задержался возле наших ворот, наслаждаясь свистящим звуком лезвий, рассекающих лед, и возбужденным гулом на трибунах. Я чувствовал на себе тяжесть выжидающих взглядов, но сегодня вечером она ощущалась как-то иначе.

Мое внимание привлекла компания молодых женщин с плакатами в руках, надписи на которых не отличались большой оригинальностью: «Женись на мне, МакБрайд!», «Хочу стать женой Громова!», «Трахни меня, Русский Бес!», «Канада, вперед! Эд Келли, я твоя!»… И ни одной таблички с моим именем. Ну надо же. Даже для «хоккейных заек», которым плевать, на чьей клюшке скакать, я стал невидимкой.

Рид Харди – король пустого места.

Звучит как хреновый анекдот.

После исполнения национального гимна команды заняли свои места для вбрасывания. Шайба упала на лед, началась игра. И мир вокруг меня размыло.

«Дьяволы» всегда играют агрессивно. Это и отличает нас от остальных команд. Мы главные плохиши в лиге, лидеры по штрафам и скандалам. Но, несмотря на все это, мы всегда показываем хорошие результаты на льду. В то время как владельцев других клубов больше всего на свете беспокоит репутация игроков, нашему боссу на это плевать. Его волнуют только наши показатели. Возможно, поэтому в «Денверских Дьяволах» собрались самые неуправляемые игроки лиги, от которых другим клубам не терпелось избавиться.

Первые два периода выдались для нас сложными, но безрезультатными. До конца третьего периода оставалась пара минут, а счет по-прежнему не был открыт. Напряженное разочарование чувствовалось в обеих командах. Уже всем было очевидно, что игра перейдет в овертайм. И это отстой. Мы охренительно устали.

На последних минутах между форвардом «Чикагских Орланов» Каллаханом и нашим МакБрайдом завязалась серьезная борьба вдоль борта. И когда шайба наконец оказалась у Коннора, он тут же вывел ее из нашей зоны и последовал за ней.