Командор
Шрифт:
Боссинэ оказался рослым, с покатыми крепкими плечами мужчиной лет пятидесяти. Ладони, которыми он упирался в перила, впечатляли своими размерами. Тяжелая работа для купца, судя по ним, не казалась тягостным и вызывающим презрение трудом. Мощные длинные пальцы, задубевшая на солнце и ветрах кожа, широкие запястья — этот человек мог запросто свернуть шею даже мне, позволь я ему дать такую возможность.
— Здесь рыбацкий поселок, — пояснил торгаш, рассеянно поглядывая на суету, происходящую внизу. — Люди живут тем, что выловят в реке и продадут на рынках города. Но иногда они предлагают свой товар проходящим мимо них купеческим караванам.
— А как обычно поступаете вы? — поинтересовался я, разглядывая целую флотилию разномастных плавсредств, рвущуюся наперерез каравану. — Учитывая, насколько важный товар в трюмах, я могу дать приказ стрелять поверх голов из ружей. Но этот бессмысленная трата пороха и зарядов. Я так понимаю, выстрелы не остановят рыбаков?
— Нет, — усмехнулся Боссинэ, — если только не начнете убивать.
— Тогда придется воспользоваться пушками, сделав пару залпов для острастки.
Действительно, на «Соловье», «Олене», «Еноте» и на «Лаванде» стояли небольшие пушечки, больше пригодные для отпугивания мелких грабителей. И тем не менее, как я предполагал, сделав два-три залпа поверх голов или положив ядра аккурат между лодками, можно образумить эту неуправляемую лавину.
— Так-так! — одобрительно кивнул Боссинэ, с прищуром поглядев на размеренную работу экипажа, готовящего багры и длинные деревянные шесты, надо полагать, для отталкивания лодок от бортов. А я-то все голову ломал, зачем они нужны. — Вы мыслите в правильном направлении, командор.
— Дайте приказ шкиперам увеличить скорость, — предложил я еще одну идею.
Мне уже было известно, что на всех четырех нефах стоят гравитоны, купленные на бирже, а значит, не имеющие той мощности, которой должно хватить на поднятие корабля в воздух. Но увеличить скорость на два узла им вполне по силам.
Как раз сейчас дул ветер с моря, поэтому нефы и две грузовых барки подняли паруса. Идея правильная. Снижается нагрузка на работающий гравитон, от которого беспрерывно вибрировала палуба, отдаваясь дрожью в ногах. А еще ныли зубы, пусть и не так сильно, как от настоящего судового кристалла с разогнанной мощностью.
— Не хочу расходовать ресурс гравитона, — отрицательно покачал головой Боссинэ. — Залп из пушек будет менее затратным.
Рыбачьи лодки тем временем приблизились к каравану, часть из которых стремительным рывком попыталась перерезать фарватер и заставить нас замедлить скорость, а то и вовсе встать на якорь. Отчаянные парни, лихо работающие веслами, рисковали попасть под форштевень идущего головным «Оленя» или быть раздавленными другими судами, вставшими ему в кильватер.
— Идиоты, — я изумленно покачал головой, никогда не встречавшийся с такой картиной бессмысленной атаки. — Неужели у них все так плохо?
— Хитрожопые голодранцы, — не сдержавшись, выругался Боссинэ и скрежетнул зубами. — Они хотят не просто продать свою селедку, а обменять на какой-нибудь ценных товар, и не покинут палубу, пока не получат его. Хуже туземцев с Черных Островов, ей-богу! Им даже не деньги нужны, а несколько тюков с самой плохой пряжей или с костяными пуговицами… к примеру. Потом все это появляется на рынках города или в близлежащих деревушках с трехкратной наценкой.
— Прикажите, пусть дадут залп, — решился я. Пушкари, роль которых выполняли матросы «Соловья», мне не подчинялись, но в случае проникновения посторонних на корабли, в дело вступят мои люди. Не хотелось заниматься непонятно чем. Одно дело убивать серьезно настроенного на грабеж врага, не заморачиваясь никакой моралью, а совсем иное — скидывать этих простодушных работяг в воду. Морока — не более того.
Экипажи двух барок, которые тянулись на буксировочных тросах «Лаванды» и «Енота», уже вовсю отпихивали баграми и шестами лодки особо ушлых рыбаков. Понятно, что низкобортные судна оказались наиболее лакомой целью, именно туда устремилось большинство лодок. Над рекой разносились вопли и крики; рыбаки потрясали связками рыбы, отчаянно борясь с течением, чтобы не угодить под тяжелые кили нефов, и с баграми, то и дело мелькающими перед ними.
— Аргай! — раздраженно рявкнул Боссинэ, перевалившись через перила. — Дай сигнал на упреждающий залп! Мне надоело это представление!
— Слушаюсь, хозяин! — старший охранник, у которого под глазом наливался желтизной синяк, на мгновение вскинул голову, и лихо развернулся на месте, свистом подзывая к себе пушкарей.
На «Соловье» насчитывалось две пушки. Перед походом их предусмотрительно перетащили к правому борту, как будто заранее знали, что они пригодятся именно на этом месте. Боссинэ и в самом деле оказался опытным купцом, знающим даже такие тонкости, способные испортить настроение на целый день.
Между тем на мачту живо вскарабкался шустрый паренек, залез в «воронье гнездо», как местные речники называли марсовую площадку, и замахал красным и зеленым флажками.
— Что сие означает? — полюбопытствовал я. Сигнал не походил ни на один из знакомых мне по морскому уставу.
— Стрелять с осторожностью, не на поражение, — пояснил купец. — Обычно одного выстрела хватает, чтобы эти болваны обратились в бегство.
Гулко хлопнули один за другим выстрелы с «Соловья». Два столба воды с пенными выплесками поднялись перед авангардом рыбачьих лодок, показывая серьезные намерения, если никто не повернет назад. Кто-то завопил от неожиданности, а более воинственные стали потрясать веслами.
В ответ на эти мелкие угрозы рявкнули пушки с «Оленя» и «Лаванды». Через несколько минут война на фарватере завершилась бегством местных рыбаков. И смех, и грех. Но происшествие вызвало оживление на кораблях.
Как уже было сказано, в авангарде каравана шел «Олень», на котором разместился боевой десяток Рича. За ним как по ниточке на установленном расстоянии в пятьдесят ярдов пыхтела «Лаванда», на долю которой пришлось тянуть грузовую барку «Енот». Следом пристроился «флагман» — «Соловей» со штабом каравана, то есть я вместе с Михелем доном Ансело и десятком штурмовиков, а также сам Боссинэ со своим отрядом.
Ну и в арьергарде «Енот» тащил за собой барку с довольно претенциозным названием «Счастливчик». Не знаю, какой долей юмора нужно обладать, чтобы так обозвать тихоходное корыто, чья судьба — утонуть гораздо быстрее чем сгнить на берегу. Но именно там, на «Счастливчике» нес охрану Гусь. Я его назначил десятником, решив проверить командирские качества парня. Тихоход становился слишком лакомым кусочком для нахальных баронов, вздумай они напасть на караван. Поэтому и решил именно на барке организовать оборону.