Командоры полярных морей
Шрифт:
Производя опись, «Таймыр» приступил к чистке одного котла, ввиду обнаруженной накипи. Было решено идти до Дежнева под другим, но, по выходе из губы, свежевший ветер и сильные течения не позволили машине выгребать, нашедшая же пурга закрыла вход в бухту. Пришлось отдать якорь в открытом море, дойдя до достаточных глубин, и ждать сутки, пока не будет готов второй котел. Размахи качки во время отлива из бухты, когда течение ставило транспорт боком к ветру, доходили до 49 градусов на борт, что на якоре явление довольно необычное. С тревогой наблюдали за якорями, так как если бы они не выдержали напора ветра, то корабль был бы моментально прибит к берегу, но хорошие якоря и крепкие канаты держали
На следующий день соединились с показавшимся из бухты «Вайгачем» и пошли к выходу из Ледовитого океана, а вечером 22 сентября прошли мыс Дежнева. Ветер было стих, но под утро стал опять свежеть. В 11 часов утра размахи качки дошли до 55 градусов на борт; пришлось привести против волны и ждать окончания шторма в море. До бухты Провидения оставалось миль 40. Волна, благодаря мелководью, была очень крутая.
Около полночи «Таймыр» перестал слушаться руля. Оказалось, что лопнула рулевая цепь, корабль медленно ставило боком к ветру, и размахи качки все увеличивались, дойдя до 59 градусов на борт. Еще бы немного, и корабль должен был опрокинуться, но, вот, с большим трудом удалось перейти на ручное управление рулем и вновь привести к ветру. Ход, несмотря на полное число оборотов машины, был всего около узла. В третьем часу ночи скрылись огни «Вайгача», который штормовал поблизости. С рассветом таймырцы напрасно всматривались в горизонт, «Вайгача» не было видно.
Вечером зыбь стала стихать, хотя ветер дул с прежней силой, — это показывало близость берега, и скоро «Таймыр» стал на якорь, прикрытый от волн принадлежащим американцам островом Святого Лаврентия. В установленные часы «Таймыр» вызывал «Вайгача» по телеграфу, но ответа не было. Это не на шутку тревожило личный состав.
Только на следующий день около полдня получили телеграмму, что он тоже добрался до берега Святого Лаврентия. Оказалось, что штормом у «Вайгача» был сорван телеграф. Благодаря последним штормам, морозам, засорению котлов и накипи соли в них, расход угля очень увеличился и остававшиеся запасы не давали надежды дойти до Петропавловска. Тогда решили идти в Америку, в селение Сан-Майкель, пытаться там получить уголь и чистить котлы.
Сан-Майкель, или Михайловский редут, как он назывался раньше, был основан в 1833 году русским лейтенантом Михаилом Тебеньковым и служил одним из оплотов русского владычества на Аляске и станцией Русско-Американской Компании. В настоящее время это конечный пункт речного пароходства по реке Юкону, через него идет сообщение большого золотоносного района с Америкой и Канадой. Здесь стоит одна рота войск Соединенных Штатов, есть школа иезуитов, католическая церковь, две больницы, а посреди селения за оградой остался кусок русской территории, на котором стоит православный храм и два пустующих домика: один для священника, другой для псаломщика. Новая православная церковь построена в 1883 году на средства прихода, состоящего из 200 человек, перешедших в американское подданство, потомков русских людей и эскимосов.
Гарнизон и население встретило экспедицию чрезвычайно радушно. Офицерам и всей команде устраивались поочередно приемы, развлекали, чем могли. Благодаря случаю удалось купить необходимое количество угля у парохода, который должен был его выгрузить в Ном, но не мог это сделать, так как набережные этого города были разрушены последними штормами. Перед своим уходом экспедиция получила в подарок одно из старых русских орудий, которые стоят в бывших русских фортах и сохраняются как исторические памятники.
Приняв уголь, почистив котлы, перебрав механизмы, исправив мелкие повреждения и поломки, происшедшие во время шторма, экспедиция, напутствуемая лучшими пожеланиями американцев, 6 октября вышла в Петропавловск, куда и прибыла благополучно,
Здесь обратили опять все силы на переборку механизмов и чистку котлов, погрузили уголь и воду и пошли дальше. Несмотря на скверную осеннюю погоду, экспедиция счастливо пришла 12 ноября во Владивосток.
Развевающиеся на мачтах сигналы командующего флотилией и командира порта приветствовали корабли со сделанными открытиями и благополучным возвращением Полученные вслед за сим письма и телеграммы начальствующих лиц, родных, знакомых и разных обществ принесли много радости участникам экспедиции, показав общий интерес и внимание к порученному им делу. Наконец, приказы по Морскому ведомству, один с повелением Его Императорского Величества именовать открытые экспедицией острова «Землей Императора Николая II» и «островом Цесаревича Алексея», а другой с изъявлением особой признательности Государя Императора начальнику, монаршего благоволения офицерам и Царского «спасибо» нижним чинам, щедро вознаградили личный состав экспедиции за пережитые тяжелые дни лишения.
ПИОНЕР СЕВЕРНОГО МОРСКОГО ПУТИ.
Светлой памяти А.М. Сибирякова
Мы уже поделились с читателями печальной вестью о смерти Александра Михайловича Сибирякова, скончавшегося в Ницце в бедности и в одиночестве. Прах его, как сообщает лондонский «Ивнинг Стандарт», провожали до места вечного упокоения консул Швеции, два шведа соседа и квартирная хозяйка.
Обстановка похорон показывает, до какой степени была забыта окружающими деятельность этого замечательного человека, проявившего полвека тому назад необычный дар предвидения в развитии экономической жизни его родной Сибири и огромную жертвенность и энергию в борьбе за осуществление этого развития.
Как видно из приведенной нами заметки («Возрождение», № 3084), этого забытого русского старика поддерживало в последние годы шведское правительство… Швеция имела серьезные основания проявлять свою благодарность A.M. Сибирякову, однако заслуги его перед Россией, и в частности перед Сибирью, гораздо более значительны.
Александр Михайлович являлся одним из провидцев-пионеров Северного морского пути в Сибирь, он много лет самоотверженно старался возобновить забытые былые походы русских торговых судов в область Мангазеи, возродить путь, хорошо известный нашим предкам в шестнадцатом веке, морской путь через Карское море, процветавший при царе Борисе и запрещенный повелением царя Михаила Федоровича в 1620 году.
Неукротимый энтузиазм, проявленный Сибиряковым в достижении своей цели, в борьбе с суровой природой и неудачами, при равнодушии правительства и скептическом отношении общественных кругов, был оценен много позже и получил историческое значение. В течение ряда лет, начиная с 1877 года, Сибиряков, не щадя ни своей энергии, ни материальных средств, покупал и снаряжал пароходы с товарами для плавания через неведомое тогда Карское море к устью Енисея.
Он один из первых понял экономическое значение этого пути. Жизнь Сибири развивалась по естественным путям сообщения, бассейнам великих сибирских рек. Этот обширный и богатый край тогда еще совсем не знал железных дорог; да и много позже большая часть сибирского сырья не выдерживала дорогих железнодорожных фрахтов на далекие расстояния; таким образом, выход продуктам Сибири на мировые рынки был закрыт, а это задерживало и дальнейшее развитие жизни края. Надо было искать и организовывать более дешевые водные пути, но реки давали выход только к суровым полярным морям.