Командовать парадом буду я!

Барщевский Михаил Юрьевич

– Я приму ваше дело, Мария Ивановна! Обещать ничего не буду, но постараюсь всю вашу добрачную тысячу вам отсудить. Платить не надо. Дело проведу без гонорара.

При этом слове тетка вздрогнула, видимо не поняв его значения и испугавшись неблагозвучия – «го-но-ра-ра», как воронье карканье.

Вадим заметил реакцию и уточнил:

– Бесплатно. Без денег. Только…

– Нет! Без денег нельзя! Без денег – это что – милостыня? Я не нищая!

«Это не гордыня! Это – гордость!» – подумал Вадим.

– Давайте договоримся, отныне я решаю, что и как надо, а вы – слушаетесь! Хорошо?

– Да, сынок, как

скажешь!

«Хорошо, что не добавила „барин"», – усмехнулся Вадим.

Оформили соглашение на ведение дела. До суда оставалось две недели.

Прошло несколько дней, и Вадим наконец выбрал время поехать почитать дело. В принципе, и так все ясно. Добрачное имущество разделу при разводе не подлежало, и тысяча рублей Марии Ивановны должна была ей вернуться. Но это при условии, что удастся доказать, что эта та самая тысяча. Вадим забыл, что ему говорила клиентка, то ли деньги были у нее на сберкнижке на момент регистрации брака, то ли муж положил их на свою после брака, то ли и то и другое. Звонить Марии Ивановне и спрашивать было неудобно, и он ругал себя последними словами за невнимательность. Трать время, езжай в суд, жди, пока канцелярия найдет дело, ищи ответ в документах. Глупо!

В Киевском суде, куда ехал Осипов, знакомых у него не было. Рассчитывать на помощь кого-нибудь из судей или секретарей не приходилось. Это в своем, Дзержинском суде, при котором работала родная консультация Вадима, он знал всех.

А здесь… Но повезло – народу было мало, девчонки в канцелярии оказались и приветливыми, и проворными.

Через 20 минут Вадим перелистывал подшитые в картонную папку документы. Заявление о расторжении брака, о разделе имущества, отзыв на иск, копия свидетельства о регистрации брака, выписка из домовой книги… Все это было неинтересно. А! Вот! Выписки из лицевых счетов в сберкассе.

Оп-па! Вот этого Вадим никак не ожидал. Не веря своим глазам, он закрыл дело, зажмурился, помотал головой. Достал из портфеля чистый лист бумаги и стал составлять хронологию.

Уже в первые месяцы работы в консультации заведующий наставлял Вадима:

– Ты еще долго будешь безграмотным юристом. Ни знать законы, ни понимать их правильно быстро научиться нельзя. А в институте это и вовсе не проходят. А потому запомни: единственный способ помочь клиенту – изучить на документах даты, подписи, совпадение фамилий понятых и прочие технические вещи. Здесь знания не нужны – только внимание и добросовестность.

Говорил заведующий, правда, о делах уголовных, но правило это Вадим усвоил. Хотя полагал, что и со знаниями у него все в порядке.

Итак. Брак зарегистрирован восьмого апреля. Со счета Николая Ивановича Старостина шестого апреля снято 10 тысяч рублей. Счет закрыт. Десятого апреля открыт новый счет в той же сберкассе. Внесено 11 тысяч. Деньги положены на книжку после регистрации брака. Значит… А это значит, что Мария Ивановна может претендовать на супружескую долю – пять тысяч! Ничего себе! Вадим аж подпрыгнул на стуле.

Стоп! Стоп! А откуда эти деньги? Может, он с другого своего счета перевел? Нет, вроде никаких других его счетов в деле нет…

Так… А что у нас со счетом Марии Ивановны? Есть! Есть, красавец. Добрачный! Закрыт… десятого апреля. Ясно, противная сторона скажет, были деньги, но потратили

на нужды семьи. Стандартное объяснение. Плохо.

Ого! Закрыт-то он на сумму 11 тысяч! А?.. А, вот в чем дело! Шестого апреля на счет внесено 10 тысяч.

Итак. Похоже, все обстояло следующим образом. Шестого апреля Старостин закрывает свой счет в сберкассе. В этот же день эти же 10 тысяч вносятся на счет Марии Ивановны, где уже лежит тысяча рублей. Восьмого апреля регистрируется брак. Десятого апреля ее счет на 11 тысяч закрывается, а на его имя открывается счет на те же 11 тысяч. В той же сберкассе. Понятно…

Ну, ладно, «до встречи в эфире, дорогие радиослушатели»…

Вадим, довольный, закрыл дело, убрал в портфель листок с записями и пошел сдавать судебный фолиант в канцелярию.

Наступил день суда. Это для Вадима – «день суда», а для Марии Ивановны так просто «судный день»! Она стояла у входа в зал судебных заседаний и ждала адвоката. Он, разумеется, не опоздал, но пришел в последнюю минуту. Казалось, впрочем, будто Мария Ивановна вовсе не волновалась, что Вадим припозднился. На ее лице эмоции не читались, она была бледна, периодически очень тяжело вздыхала, так, словно ей не хватало воздуха долгое время и вдруг неожиданно дали дышать. Тут же покрывалась красными пятнами, для которых, видимо, и был нужен свежий вздох, и опять надолго замирала. Даже глаза не двигались.

Вадиму не понравилось состояние клиентки. С такими трудно работать. «Ладно, – решил Вадим, – сам все сделаю!»

Осипов взял Марию Ивановну за руку. Та удивленно на него посмотрела, словно не узнавая, но послушно двинулась в зал.

Вадим вынул из портфеля напечатанный текст и дал Марии Ивановне подписать. Женщина даже не взглянула на документ. Просто поставила подпись и спросила:

– Можно я сяду?

– Присяду, – привычно поправил адвокат.

– Что?

– Надо говорить «присяду». В здании суда слово «сяду» имеет иной смысл. – Вадим ободряюще улыбнулся клиентке.

Шутка не прошла. Мария Ивановна, казалось, даже слов-то не расслышала, не говоря о юморе…

– А куда?

– Вот здесь ваше место, – указал Вадим. – Только просьба: я буду общаться с адвокатом вашего бывшего мужа, когда они придут, но вы ни в какие разговоры ни с кем не вступайте. Особенно с Николаем Ивановичем.

При упоминании мужа женщина вздрогнула, отпрянула и стала хватать ртом воздух, как рыба, оказавшаяся на суше. Вадим подумал, что хоть и избитый образ – «рыба на суше», а точнее не скажешь. Жаль тетку! Мало того, что ни один нормальный советский человек не мог чувствовать себя хотя бы сносно в здании суда, так еще и муж, который бьет, и «гробовые» на кону!

В зал вошли двое. Немолодой поджарый мужчина в очках с толстенными линзами и женщина лет пятидесяти, в рубиновых серьгах и перстне с неимоверных размеров рубином на мизинце левой руки. Вадим сразу оценил адвоката-противника. Со вкусом – беда, рубиновые украшения – это для продавщиц овощных магазинов, хорошо имеющих с обвеса покупателей и «усушки» товара. Кольцо на мизинце – значит, куплено давно, с тех пор хозяйка сильно поправилась. Отсюда – закомплексована и зарабатывает не шибко много. Скорее всего, гонорар взяла маленький и рассчитывает на дополнительные деньги в случае выигрыша дела. Ну-ну!