Комбат. Между мертвым и живым
Шрифт:
– Нет, ну ты сам смотри! Если все в порядке, живи где хочешь. К слову, а что за путевка-то?
Рублев засмеялся:
– Раз в жизни, причем не по своей воле, оказался на розыгрыше призов. И выиграл.
– Это как – не по своей воле? – улыбнулся Крохин.
– Сейчас расскажу.
– Ну все, Борис. Вот твой гонорар, – сказал Романов, протягивая Рублеву пухлый конверт.
– Угу, – ответил Комбат, пряча его во внутренний карман пиджака.
– Не
– Зачем? По-моему, ты заработал на моем участии в этом деле достаточно много, чтобы не наколоть парой сотен баксов.
– Это точно. Ну, в общем, ты молодец. Я просто горжусь, что довелось работать с тобой. Жаль только, что недолго. Борис, ты точно решил не продлевать контракт?
– Точно. Я как-то не расположен к постоянной работе начальником охраны. У вас были проблемы, вы пришли ко мне. Я помог их решить, вы заплатили. По-моему, вполне достаточно. Если еще понадоблюсь, вы прекрасно знаете, как меня найти.
– Жаль, конечно. Ну, тогда всего хорошего.
Они пожали друг другу руки, и Комбат ушел.
Он проработал у этого бизнесмена три месяца. Исполнял обязанности начальника службы безопасности. Фирма была законной, принадлежала человеку без связей и подвязок в криминальной среде (большая редкость по нынешним временам) и занималась торговлей алюминием.
Однажды на эту фирму наехали, причем сделали это грязно и не по-джентльменски. Чтобы как-то усмирить нехороших ребят, начальник службы безопасности предложил генеральному директору Комбата в качестве «приглашенного варяга». Такая комбинация оказалась выигрышной. И свои десять тысяч баксов Комбат получил сполна.
Рублев ушел. Генеральный не вспоминал о нем несколько дней. А потом ему позвонил приятель и попросил посоветовать надежного и крепкого парня для выполнения работы. Романов охотно дал номер и адрес Комбата.
Однажды Борис оставил машину на парковке и пошел пить кофе. Вернувшись, нашел засунутый под дворник рекламный проспект фильма, идущего в кинотеатре неподалеку. Фильм был об Афганистане. Рублев решил сходить глянуть.
Это была премьера, в кинозале было шумно и так людно, что в дверях Комбата чуть не затолкали насмерть. Но он все-таки прошел, предъявив проспект (он служил чем-то вроде флаера).
И вот прямо перед сеансом после возмутительного для Бориса выступления какого-то хмыря, назвавшегося ветераном Афгана, но явно бывшего там проездом, началась лотерея среди обладателей флаеров. И Борис получил путевку в Сочи.
– Вот так история! – засмеялся Крохин.
– Не говори, – подтвердил Борис.
Крохин посмотрел на часы.
– Ладно, Борис. Пойду служить дальше.
– Давай. Авось получится из тебя охотник за привидениями, – махнул рукой Комбат.
Крохин
В гостиницу он вернулся только к обеду.
Судя по спокойствию в холле и коридорах, здесь не произошло ничего трагического. И это не могло не радовать: Борис, при том, что нервы у него были крепкие и терпение железное, не мог себе представить хорошего отдыха там, где убивают.
Размышляя о том, что происходит в гостинице, Борис поднялся на этаж, подошел к дежурной и неожиданно спросил у нее:
– А что это за ерунда насчет Черного Матроса?
– Как «ерунда»?! – возмутилась дежурная. – Никакая это не ерунда! Люди-то умирать стали.
– Так мало ли отчего люди могут умереть! При чем тут мертвый матрос?
Дежурная, кажется, нисколько не смутилась, что с ней разговаривает абсолютно незнакомый человек. Наверное, сыграла роль осведомленность Комбата.
– Какой же он мертвый? Он не мертвый. И не человек совсем, а дьявольское отродье.
– Вы в это верите?
– А кто же людей-то поубивал?
– Никто их не убивал, – возразил Рублев, хотя сам в это ни капельки не верил. – Там же несчастные случаи! А этот, которого я вчера нашел, он сам повесился.
Дежурная отодвинулась от Рублева подальше, как будто опасаясь заразиться какой-нибудь внезапной и страшной болезнью.
– Да как же сам? Да чтоб Семен когда-нибудь такое удумал!
– Люди разное могут придумать, – философски заметил Рублев.
– Семен, – понизила голос дежурная, – человек был верующий, в евангелистскую церковь ходил. Самоубийство – это грех. Никогда бы он до такого не дошел!
Комбат подумал, что любая вера – не препятствие. Потому что всякое бывает в жизни. Может, и религиозные убеждения не помешали этому монтеру влезть в шахту подъемника и затянуть петлю на горле. Когда человек в состоянии аффекта, ему редко удается вспомнить все то, что обычно формирует и стабилизирует его жизнь, не дает прервать ее вот так – жестоко и бессмысленно.
– Скажите, а может, у него случилось чего нехорошее? – участливо спросил Рублев, продолжая разыгрывать из себя разговорчивого постояльца.
Дежурная определенно не замечала, что с ней играют. Она отвечала на полном серьезе, не удивляясь, что незнакомый человек прицепился к ней с подозрительными вопросами.
– Да говорю же – ничего с ним плохого не было. И быть не могло. Они с женой только что закончили ремонт, диван новый купили. С чего бы это человеку в такое время руки на себя накладывать?
Рублев не понаслышке знал, что такое ремонт. Тут как раз впору повеситься, застрелиться, отравиться. Желательно – одновременно… Шутка, конечно!