Комбат. Между мертвым и живым
Шрифт:
Кулагин, судя по всему, начал терять терпение. Спокойная уверенность Комбата чем-то его задевала.
– Вы, я так понял, хотите меня в чем-то обвинить? Ну, признайтесь!
– Ничего подобного.
– А что вы тогда суете свой нос, куда не просят?
– Как-то привык. В том смысле, что я не всегда могу просто пройти мимо. Вот подумал, может, смогу помочь.
– Ой, как много вы о себе возомнили! Вы, вообще, в Сочи приехали, чтобы оказывать мне гуманитарную помощь?
Рублев подумал, что с этого типа информацию можно получить только в том
– Я приехал в Сочи отдыхать. Активно.
– Вот и займитесь активным отдыхом. Пойдите, я не знаю, искупайтесь, на серфинге покатайтесь или просто по окрестностям походите. Может, найдете такого же желающего отдохнуть. Он с вами может, к примеру, водки выпить. Короче, не трогайте меня. И так плохо!
– Аркадий Леонидович, дело ведь нешуточное! Гибнут люди.
Директор оглушительно хлопнул по столу ладонью:
– Представьте себе, я тоже волнуюсь насчет того, что они гибнут! Но при чем здесь какие-то мои гипотетические знания?! Я располагаю информацией не большей, чем вы! И еще раз повторяю: не суйте свой нос туда, где он никому не нужен! Все! Я больше не хочу об этом разговаривать!
Рублев решил пока не настаивать.
– Хорошо. Но если что – вы знаете, в каком номере я остановился.
– Подите к черту! – отрезал Кулагин.
Рублев кивнул на прощанье и вышел из кабинета. Секретарша посмотрела на него с интересом. Наверняка она слышала крики директора. И теперь ей было интересно, что это за человек, сумевший посадить ее босса на коня.
Комбат кивнул и ей.
– До свидания, – улыбнулась секретарша.
Одним из главных возмутителей спокойствия в гостинице стала администраторша Сикорская. Если бы по жизни она была кем-то дерганым и истеричным, то, наверное, на нее обращали бы поменьше внимания.
Однако Зоя Викторовна была сущим ангелом. Пожалуй, только ей за пятнадцать лет, которые она проработала в гостинице, удалось не переругаться всерьез ни с кем из персонала, а также и с посетителями. Нет, она не была великим психологом, не чувствовала других, не умела находить компромиссы. Она просто старалась всем угодить, и у нее это неплохо получалось. Общее отношение к Зое Викторовне было снисходительно-ласковым.
Именно эта дама начала вдруг сыпать разными мрачными пророчествами. Она прониклась историей о Черном Матросе до глубины души. Кажется, ее это даже возбуждало. Иначе и не объяснить лихорадочного блеска в глазах этой сорокалетней дамы.
Если хорошо вдуматься, то именно она и стала источником слухов. Ведь незадолго до второго происшествия она приволокла из дому толстый сборник исторических статей, посвященный городу Сочи. В этом сборнике была и статья о взорванном транспортном пароходе «Легкий», на котором везли революционных матросов.
Там же в сборнике разместились старые, зернистые фотографии того безымянного кладбища – небольшого погостика, образованного могилами выброшенных на берег матросов.
Автор
Зоя Викторовна прочитала эту статью вслух не одному человеку. Реакция поначалу была скептическая. Разве что некоторые качали головой и сетовали на то, что, дескать, у прежнего строя ни стыда, ни совести.
А вот когда разбился столяр, все призадумались.
Как по заказу, Сикорская нашла еще и статьи в уфологической газете, где рассказывалось о странных событиях в гостинице «Арбат» в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Якобы там появлялось привидение матроса со страшным черным лицом.
В другое время статью бы осмеяли уже за то, что гостиница названа «Арбатом», а год – восемьдесят пятый. Охотнику за дешевыми сенсациями следовало бы знать, что тогда это был не «Арбат», а «Украина».
Однако восприятие информации напрямую зависит от того, в какой ситуации она получена. В результате статья стала откровением, а в гостинице появилось свое привидение – опасное и жестокое. То есть Черный Матрос, который погубил потом еще двоих людей. Вообще экстремальные обстоятельства очень серьезно меняют сознание людей. И то, что еще недавно воспринялось бы бредом, теперь поедалось с чавканьем.
Этим утром Зоя Викторовна пришла на работу заплаканная. Такое было только один раз, когда ее муж попал в аварию на своей машине и оказался в реанимации на десять дней. Потом, правда, все обошлось.
Так что ее состояние привлекло внимание. Но впечатление было таким, что она не хочет распространяться на тему, что же все-таки случилось.
Зою Викторовну усадили на стул, принесли большую чашку чая с мятой. Она выпила горячий напиток почти залпом, поставила чашку на стол и прошептала:
– Ой, недолго мне осталось!
– Как это? – удивилась вторая администраторша Лиза.
– А вот так. Сердцем чую – Матрос в следующий раз до меня доберется.
Все, кто был в это время в подсобке, невольно отшатнулись при этих страшных словах.
– Что ты говоришь? – испугался грузчик Марков.
– Снилось мне нехорошее. Вроде я ходила по полю, собирала солому. Собирать – это плохо. Это значит, что дни уже сочтены. Ох, как же я теперь?
Присутствующие переглянулись. Среди них не было особо суеверных людей. Но они уже были готовы поверить в марсианский десант на Кремль.
– А может, ерунда это все?
В ответ Зоя Викторовна пустилась в пространное объяснение, что сейчас день особый, что луна на убывании, что год особенный. По ее аргументам получалось, что если даже ее не порешит Матрос, то она и сама прекрасно окочурится.
Зою Викторовну посадили удобнее, принесли еще чаю. Лиза сказала:
– А может, тебе уйти на больничный? Или еще что придумать? И спрятаться. Зоя, ты подумай!
Сикорская покачала головой.
– Да меня же никто не отпустит. Скажет – работай, и все! И буду работать, и никуда не денусь.