Комбатанты
Шрифт:
Я чудно развлекался, старательно скрываясь в зарослях, а когда на песчаный бережок водоёма высыпали наши с Ари подопечные и принялись снимать одежду, восторгу моему не было предела. Большинство купальщиков оказались совсем молодыми женщинами, и я быстро подрегулировал зрение, чтобы рассмотреть всё как следует.
Подглядывать мне понравилось. Безобидное и одновременно захватывающее ощущение. Оскорбить мой жадный взор никого не мог, поскольку в компании на озере были мужчины, и девушки знали, что за ними наблюдают, так что я с чистой совестью (опять она?) погрузился в приятный
Далеко от берега никто не заплывал, вероятно опасались нападения неведомых тварей. Один человек вообще стоял у самой кромки воды с каким-то прибором, за показаниями которого внимательно наблюдал. Похвальная осторожность, я радовался, что люди её проявили. Осваивая новый мир, дорожить надо каждым его населенцем, богатый генетический выбор обеспечит здоровье будущей нации.
Когда купальщицы оделись и ушли, мне стало грустно. Тоже приятное ощущение, я иногда не прочь предаться и ему, сразу чувствуя себя значительной особой, поскольку смешливых все считали легковесными.
Отступив под прохладную лесную сень, я побрёл куда-то с живым любопытством разглядывая всё, что попадалось на пути. Меня занимали и огромные деревья, что тщились соревноваться в долголетии с нами, и тонкие былинки. В траве копошилось множество мелких существ. Учить биологию нового мира ещё предстояло, но я уже точно мог сказать, что прибывшим людям она не враждебна. Вскоре они приспособятся и начнут употреблять в пищу плоды здешней земли, наряду со своими, привезёнными издалека, а потом и вовсе забудут прежнюю жизнь, проскочит мимолётно несколько поколений, и совсем иные смертные предстанут моему удовлетворённому взору.
Каким совершенством наделит их планета, имени которой я пока не ведал? Люди сами придумают название дому, со временем выучу и это.
Я погрузился в свои мысли, а шелест листвы и травы так умиротворял, усыплял осторожность, что встреча оказалась совершенно неожиданной.
Глава 5
Когда я увидела это существо в неверном пятнистом свете, какой бывает под пологом листвы, я не поверила своим глазам. Сказки не становятся былью, ангелы не бродят по тверди, да и физиономии у них другие, если верить поклонникам чудесного.
Стройный высокий юноша вышел ко мне из зарослей, и я застыла, пытаясь осмыслить происходящее. Кто он? Откуда? Как? Местный житель, которых просмотрели разведчики? Если они и пропустили, то ведь самые зачатки цивилизации, разве что её наивную простую зарю. Поиск был произведён квалифицированно, я сама многократно изучала отчёты. Максимум разумный абориген мог ходить в шкурах и с дубиной, а незнакомец был облачён в чистую гладкую тунику, шёлковую на вид. Облегающие штаны отсвечивали той же материей, аккуратные сапожки утопали в траве и мелких кустиках. Черты? На память сразу пришло старинное слово чарующие. Лицо как воплощение вселенской гармонии, я не сумею сказать точнее. Волосы отливали густой глубокой синью, глаза сияли словно жаркие огоньки. Всё бы ничего, случаются в природе и красавцы на радость всем, но за спиной юноши громоздились крылья.
Почему-то я сразу поняла, что это не карнавальное украшение, а присущий ему атрибут,
Материалист во мне взрычал и потребовал рационального объяснения, но впервые в жизни мне захотелось оголтело поверить в чудо и хоть ненадолго послать лесом опостылевший реальный мир. Я так и сделала. Это оказалось просто.
— Здравствуй! — сказал я.
Ожидала в ответ растерянности, недоумения, сожаления о том, что мы дети разных миров, которым так трудно понять друг друга — всего того, что обычно происходит по уму, а не по желанию, но юноша сначала забавно сморщил верхнюю губу и нос, а затем ответил без тени затруднения:
— Привет тебе, прекрасная дева!
— Я вдова, — уточнила сразу для полной ясности.
Не люблю обманывать, хотя вот именно сейчас проявленная деликатность показалась чрезмерной. Почему я такая молодая, а меня уже обходят стороной? Выказывают уважение обязательному горю, а я ничего не чувствую, только смутную боль и изрядную опустошённость, словно муж, который так и не стал любимым человеком, занимал в моей жизни много места, но избыточного, лишнего, не слишком пригождавшегося, как гостевая комната в неприветливом доме.
Сейчас этот юноша уйдёт. Такому красавцу не интересен использованный товар, лишившийся вдруг своего обладателя. Вещь с распродажи. Это я о себе сейчас? Стоит ли так думать, ведь мысли материальны? Сердце отчаянно заныло, так мне захотелось, чтобы ангел остался, я даже сделал невольный шажок в его сторону.
Прекрасный незнакомец в бегство не обратился и постную рожу не скорчил, напротив, в глазах его заплясали искорки как крошечные язычки пламени в печи, а взгляд довольно откровенно скользнул по моей фигуре, задерживаясь именно там, где следовало. Сигналы тел оказались ещё понятнее слов.
Я вспыхнула непонятным радостным жаром, дыхание и то сбилось, румянец наверняка залил щёки. Прежде я за такие вольности могла незадачливому ухажёру и по морде засветить, но сейчас после тягот пути и бед посадки, после того, как обнаружилось отсутствие сгоревшего командного модуля, и я стала официально считаться вдовой, душа жаждала лишь тепла и утешения. Любого.
Мужчину с ковчега, знакомого и знающего меня, я бы оттолкнула, но сейчас передо мной стояло невероятное сверхъестественное существо, и плавиться в огоньках его глаз ничуть не казалось мне стыдным. Напротив, радость распустила лепестки, наполняя душу славными неизведанными ощущениями.
Юноша тоже сделал шажок, осторожный, маленький, не иначе давая мне понять, что подкатывает с уважением, ценя мою добрую волю и согласие. Я едва не рассмеялась от прелести и новизны происходящего. В крови плясало щекотными пузырьками беспричинное веселье, от стука сердца немного оглохли уши.
— Как тебя зовут? — спросил он.
До чего же мелодичный у стервеца голос!
— Сирень!
— Какое чудное, воздушное, гармоничное имя!
— Людям не нравится. Большинство зовёт меня просто Рена.