Комдив
Шрифт:
— Добрый день товарищи, генерал Севастьянов, командир 4-ой гвардейской армии, сегодня ко мне обратился командир одной из моих дивизий, полковник Прохоров.
— Генерал, это не тот Прохоров, что осенью 41-го вывел из Киевского котла штаб генерала Кирпоноса? — Спросил его генерал-лейтенант Павлович, исполнявший обязанности начальника штаба Воронежского фронта.
— Он самый, хотя сам ещё очень молод, но голова у него варит отлично.
— Так что он предложил? — Это нетерпеливо спросил Ватутин.
— Он предлагает устроить немцам фальшивый прорыв.
— Это как? — Теперь спросил уже член военного совета фронта генерал-лейтенант Хрущёв.
— Он предлагает на подходящем месте дать немцам прорвать наш фронт и пропустить их на 10 — 15 километров вглубь нашей обороны. В подходящем месте их встретит заслон и остановит их, тем самым заставляя немцев подтянуть резервы. Когда достаточное их количество скопится перед заслоном, мощным фланговым ударом перерубить пробитый коридор, а затем устроить собравшемуся противнику
— А дивизия Прохорова что будет делать? — Спросил Ватутин.
— Дивизия Прохорова делится на две части и сначала фланговым ударом закрывает немецкий коридор, а затем развернувшись на две стороны, держит оборону и по возможности наносит прорвавшимся немцам удар с тыла. Как только коридор схлопывается, мы наносим артиллерийский удар по немцам, после чего переходим в контратаку, главную роль здесь играют мои тяжёлые танки, которые поддерживают противотанковые самоходки и пехота на бронетранспортёрах.
— А Прохоров точно сначала сможет перерубить коридор, а затем удержать его?
— Сможет товарищ Хрущёв, опыта у него не занимать, сил тоже достаточно, кроме того ему помогут наши части, через чьи позиции будут прорываться немцы, ведь они потом снова займут свои позиции, а Прохоров лишь поможет им частью своих сил, основной свой удар он потом нанесёт в тыл прорвавшемуся противнику.
— Давайте глянем на карте, где можно осуществить такую операцию.
Все подошли к стене кабинета, на которой висела большая карта, еще около получаса присутствовавшие в кабинете командиры обсуждали план предложенной операции. Наконец вчерне план был разработан, теперь в течении недели надо было незаметно для противника подготовить позиции и перебросить части 4-ой гвардейской армии на места. Её использование позволяло не отвлекать войска с передовой и даже если всё пройдёт успешно, ущерб немцам будет не очень большим, но и он может сыграть решающую роль в предстоящем большом сражении. Севастьянов после совещания к себе не поехал, так как уже наступал вечер, а срочных дел не было. Поужинав вместе с остальными генералами, он остался на ночь в штабе Ватутина и к себе двинулся следующим утром.
Звонок Севастьянова прозвенел только в середине следующего дня, но главным было то, что мою идею в штабе фронта одобрили и разрешили, правда решили всё без меня, но это были уже мелочи. Получив высочайшее одобрение, а также узнав место засады, я, взяв свою охрану, поехал туда осмотреть всё на месте. Место, где планировали остановить немцев, было примерно в 13 километрах от передовой. Тут к дороге, которая как раз и шла от переднего края, справа подходила небольшая, но топкая речка, чуть ли не ручеёк, а слева через пару километров начинались леса, зато прямо к передовой было много свободного места, как раз что бы немцы начали там скапливать свои войска. Проехав по дороге почти до самой передовой, я изучал место предстоящих действий, затем оставив в отдалении машины, мы пешком прогулялись и к передовой и осмотрели окрестности. В принципе место было выбрано неплохое, конечно были свои недостатки, но думаю в любом случае, лучшего места для задуманного нам не найти.
Оберфельдфебель Йенс Хайниг
Русская кампания нисколько не походила ни на Польскую, ни на Французскую, хотя нет, было немного похоже на Польскую, там тоже попадались поляки, которые фанатично сражались до смерти. Если вначале войны Йенс ни сколько не сомневался в победе вермахта и Великой Германии, вон как они браво продвигались в самом начале войны вперёд, не смотря на ожесточённое сопротивление русских, то уже осенью продвижение сначала значительно замедлилось, а затем остановилось. Затем был их разгром под столицей русских Москвой, но уже летом следующего, 1942 года вермхт снова показал русским, как надо воевать, разгромив под городом Харьков очередную орду русских варваров, но затем был Сталинград, где вермахт снова понёс поражение и вот сейчас должно состоятся решающее сражение, в котором вермахт окончательно разобьет русских и они наконец сдадутся, а ему, оберфельдфебелю Йенсу Ханингу выделят приличный участок русской земли под поместье и русских рабов. Вот сейчас он и зарабатывал себе на поместье с рабами. Русские в очередной раз фанатично оборонялись, а по данным стратегической разведки они стягивали сюда войска, вот его подразделению и дали задание разведать обстановку в русском тылу. Линию фронта они перешли два дня назад, причём для отвлечения внимания русских разыграли похищение часового. Трое камрадов в немецких сапогах тихо сняли и утащили к себе русского часового, к сожалению взять его живым не получилось, тот в самый последний момент заметил камрадов и часового пришлось убить, хорошо, что кровь на землю не пролилась. Камрады, оставив следы, утащили труп русского часового к себе, как будто он живой и его утащили для допроса и ни каких других немецких разведчиков здесь не было и они ни куда дальше не пошли. Сам Йенс вместе с пятёркой свой камрадов был одет в русскую военную форму и русские сапоги
Вернувшись из рекогносцировки, я развил бурную деятельность, прежде всего отправил к месту засады сапёров, те должны были подготовить место строительства укреплений. Сначала наметили линии окопов, дзотов, блиндажей и капониров, после чего принялись натягивать над этими местами маскировочные сети, при этом следя, что бы в небе не было немецких самолётов. Затем сапёры с приданными им в помощь пехотинцами принялись копать, благо инструмента хватало, а вырытую землю пока складывали рядом, тоже под защитой маскировочных сетей, что бы ночью её вывезти прочь. Ни чего не должно было указать противнику на подготовленную оборону раньше времени. Уже во второй половине дня прибыла рота охраны тыла, которая должна была проверить окрестности на отсутствие нежелательных свидетелей, как то дезертиры или немецкие разведчики и диверсанты. Ещё когда я только получил назначение на командование дивизией, то кроме роты диверсантов в дополнение к разведке, озаботился и созданием батальона охраны тыла. После того, как я всласть похулиганил и погулял в немецких тылах, то сам встав на место противника решил озаботится защитой от подобных художеств с немецкой стороны. Уж я то точно знал, какой урон могут нам принести вражеские диверсанты, да и разведка может качественно подгадить, если раскроет наши замыслы и немцы сыграют на этом. Кроме самого батальона организовал и кинологическую службу, достав для этого дела три десятка овчарок, немецких и восточноевропейских, что в условиях войны было нелегко. Щенков выдрессировали и обучили, так что к этому моменту это были уже хоть и совсем молодые, но уже взрослые псы.
Восточноевропейская овчарка была выведена в СССР в 30-е годы на базе немецкой овчарки, внешне основное отличие в окрасе, для немецкой овчарки характерен рыже-коричневый окрас шерсти, а для восточноевропейской чёрный и серо-серебристый.
Вот с десяток обученных идти по следу овчарок и было в составе роты, которая должна была прочесать окрестности строящихся укреплений. Сначала всё было нормально, растянувшись цепью, бойцы двинулись вдоль опушки леска, откуда было удобно наблюдать за строящимися укреплениями, но через полтора километра, один из бойцов заметил характерные следы лёжки. Подозвав командира, он указал на обнаруженные следы, после чего место внимательно осмотрел следопыт.
Михаил Рудаков был потомственным сибирским охотником, и хотя он был русским, а не якутом, эвенком или представителем другой народности Сибири, но в следах разбирался не хуже них, да и стрелял также. Внимательно осмотрев следы лёжки и окрестности, он подошёл наконец к командиру, капитану Самохвалову и произнёс.
— Товарищ капитан, шестеро их было, обуты в наши сапоги, ушли буквально перед нами, пожалуй и часа не прошло.
— Понятно… спасибо Рудаков, свободен, Свиридов!
К капитану подскочил радист с переносной рацией.
— Передавай первому, обнаружил следы шести человек, начинаю преследование.
Пока радист связывался со штабом батальона и передавал сообщение, всех собак подвели к месту лёжки неизвестных и дали им её обнюхать, после чего рота двинулась на поиск и захват неизвестных, а при необходимости и их уничтожения. Они преследовали неизвестных уже второй час, когда впереди послышались звуки перестрелки, ускорившись, бойцы капитана Самохвала подоспели к концу. Получив от командира второй роты, капитана Самохвалова донесение, о том, что он обнаружил неизвестных ведших наблюдение за строительством укреплений и направление, куда они двинулись, майор Богатырёв, командир батальона охраны тыла, отправил свою третью роту на перехват. Не прошло и получаса, как бойцы третьей роты двинулись навстречу второй, как из рощи на мгновение показалось несколько фигур в нашей форме, после чего они сразу снова скрылись. Взяв след, бойцы рванули вперёд и вскоре нагнали неизвестных, а после того, как на приказ остановится, те открыли огонь, то и бойцы миндальничать не стали и быстро подавили неизвестных огнём. Капитан Самохвалов вместе с командиром третьей роты старшим лейтенантом Мезенцевым смотрели на шесть тел в нашей форме. Четверо из них были мертвы, одно тяжело ранено и лишь один из неизвестных, со старшинскими погонами был лишь легко ранен. Разговорить его удалось очень быстро, это оказалась разведгруппа немцев, к счастью без рации, так что, что либо сообщить своим они просто не смогли. Погрузив в подошедший грузовик тела немецких разведчиков, и погрузившись в свои машины сами, они двинулись в расположение своего батальона.