Комдив
Шрифт:
Кстати, штурмовые группы я подготовил не только для своей дивизии, но для всей ударной армии. Севастьянов поддержал мою инициативу и помогал пробивать всё необходимое. В результате у нас опять были лучшие показатели среди других армий и намного меньшие потери. Пригодились и наши подземные ходы: по ним мы постоянно перебрасывали бойцов в немецкий тыл. Несмотря ни на что, немцы сопротивлялись упорно, но мы их давили. Главное, мы точно знали, что мирных жителей в городе не осталось, так что не приходилось опасаться, что они попадут под наш огонь при зачистке помещений.
Методично вытесняя немцев, мы совместными усилиями к 24 декабря закончили уничтожение противника. Тут фельдмаршал Паулюс не стал сдаваться в
27
В реальной истории армия Паулюса окончательно капитулировала лишь 2 февраля 1943 года, а сам Паулюс сдался вместе со своим штабом ещё 31 декабря 1942 года.
Надо ли говорить, какое воодушевление было в наших войсках и какие огромные потери понёс противник? Не знаю, сколько немцы потеряли в прошлый раз, я имею в виду убитыми, но думаю, что сейчас их гораздо больше, ведь в плен сдалось меньше, а общее количество немецких войск, пожалуй, даже больше, чем было в моей реальности. Город, конечно, жаль, хотя думается мне, что он всё же меньше разрушен, так как мы удержали большую его часть, и её не пришлось позднее отбивать обратно.
После завершения операции нам дали отдохнуть. Никуда отводить, правда, не стали, но мы отошли на свои старые позиции, где у нас всё было оборудовано, и бойцы просто стали отдыхать и отъедаться, насколько это было возможно в нынешних условиях. Уточнив, что минимум пару недель нас трогать не будут, я отпросился у Севастьянова, как своего непосредственного командира, и рванул попутным бортом в Москву. В самолёте промёрз как цуцик, и это несмотря на то что одет был тепло, в валенки и полушубок с ушанкой. Но дуло из щелей самолёта ужасно, а ещё и зима, температура за бортом около сорока градусов мороза. За ночь полёта так и не удалось поспать, приходилось постоянно двигаться да пить горячий чай из трофейного термоса, который я взял с собой – только это и помогало.
Прилетели уже утром, и я сразу рванул в госпиталь. Там повезло, Люда оказалась на месте, и была она уже не санитаркой, а медсестрой. Договориться с главврачом удалось без проблем, и Люду отпустили до второго января, правда, с завтрашнего дня, а сегодня она должна была отработать как положено.
Что интересно, за нами так и остались наши казармы и реммастерские, так что небольшая часть моих бойцов до сих пор находились тут, как, впрочем, и моя «ласточка», которую я не стал брать с собой в Сталинград. По крайней мере, мне тут есть где приткнуться, и если в госпиталь я добрался на попутке, то в часть ехал уже на своей машине, просто вызвав её к госпиталю. Дозвонился до своих прямо из кабинета главврача и немного подождал, а там и заночевал в своей комнате при штабе дивизии.
На следующий день, позавтракав, провёл краткую инспекцию: всё же стоит лишний раз показать, что я не только по своим личным делам тут. А после, взяв «ласточку» с водителем, поехал к Люде. Её адрес я знал, просто не поехал к ней с аэродрома, так как был более чем уверен, что она на работе в госпитале.
Я забрал её, и мы поехали в кино, где сначала посмотрели «Боевой сборник номер 7» с Эрастом Гариным и Сергеем Мартинсоном, а затем фильм-сказку «Волшебное зерно». Надо ли говорить, что я видел много разных фильмов, но мне неожиданно понравились и боевой сборник, и «Волшебное зерно», а ведь снято это всё было
Конечно, летом гулять лучше, чем зимой, когда очень холодно и кругом полно снега, но тем не менее мы с Людой много гуляли, а когда хотелось есть, шли в ресторан. Она всякий раз смущалась: не привычна была ходить по ресторанам. Деньги у меня были, оклад исправно шёл, а тратить его было не на что, так что вполне мог позволить себе несколько раз сходить с понравившейся мне девушкой в ресторан, хотя, конечно, цены кусались. А что делать – война, а ресторан, считай, коммерческий. Несмотря на войну, кормили там хорошо, хотя разносолов я не заказывал, всяких там фуа-гра, трюфелей, артишоков и прочей интеллигентско-буржуйской хрени. Жареная картошка с мясом и овощными салатами – привычно, вкусно и сытно. Что ещё надо? Это гнилая интеллигенция без пармезанов и хамонов жить не может, а мы люди простые, нам что попроще да попривычней. Люда, кстати, тоже выбирала подобные блюда, а из алкоголя брали лёгкие вина.
Обычно когда я раздевался (ведь не в полушубке сидеть за столом, в ресторанах было тепло), все замирали, увидев мой иконостас, да и звание при моём слишком молодом возрасте многих смущало. Но фронтовики, которые изредка тут попадались, меня опознавали как своего, хотя в основном посетителями ресторанов были штабные крысы, разные ответственные товарищи и непонятная шелупонь. Пару раз такие, судя по всему криминальные товарищи пытались подкатить к Люде, но было достаточно только холодно на них посмотреть, чтобы они тут же с извинениями исчезали.
Однажды к нам подвалил подвыпивший майор. Явно за сорок, с лишним весом и уже успевший неплохо принять на грудь, он упорно хотел вытащить Люду танцевать. Её отказ его не остановил, и он схватил её за руку. Мне пришлось встать и сжать его руку так, что он разжал пальцы и выпустил руку Люды. Хорошо, что до мордобития всё же не дошло: сам майор уже мало что соображал, но его товарищи были ещё в адекватном состоянии и, верно оценив обстановку, утащили его прочь. Они почувствовали от меня смертельную опасность и не просто оттащили своего дружка, но и, оперативно расплатившись, вообще свалили из ресторана.
Такие моменты портили мне наслаждение отдыхом и общением с понравившейся девушкой. То, что я мог постоять и за себя, и за неё, не вызывало сомнений, вот только возможные последствия… Не хотелось тратить время своего и так небольшого отпуска на разбирательства, а ведь в случае драки придётся разбираться с милицией и патрулями. Оно мне надо?
Чем дольше я общался с Людой, тем больше она мне нравилась. И ведь я знал, что после войны выбор девушек будет огромный: множество молодых ребят погибнет на войне, девушек будет намного больше, чем парней, так что выбирай – не хочу. Но я понял, что мне нужна только Люда. Она была настоящей. Насмотрелся я в своё время на девиц, которым было по барабану, как ты выглядишь и сколько тебе лет, главное – сколько ты зарабатываешь. Они хоть со старпёром лягут и ноги раздвинут, лишь бы он им бабки давал, а остальное неважно. Или будут с тобой, пока у тебя всё хорошо, а случись какая проблема или беда, так только её и видели. Люда была настоящей, и, судя по всему, она будет меня ждать любого – хоть здорового, хоть больного.
Итог был закономерен: Новый год мы отпраздновали вместе, а проснулись утром в одной кровати. И да, я был её первым мужчиной. Утром, когда мы проснулись, я сделал ей предложение, и Люда не колебалась ни секунды. После этого мы поехали расписываться. Не знаю, доживу я до конца войны или нет, но облегчить ей жизнь постараюсь. Я оформил на неё свой аттестат: мне деньги почти не нужны, а ей пригодятся.
Второго января утром я отвёз её в госпиталь, а затем поехал на аэродром. Как раз был попутный борт в Сталинград. Я был очень доволен своей поездкой в Москву: и отдохнул, и личную жизнь устроил.