Комедии. Сказки для театра. Трагедии
Шрифт:
Калаф встает и, поклонившись становится в благородной позе посреди зала, между обоими тронами, лицом к зрителям.
(Пристально поглядев на Калафа, в сторону.)
Как он хорош! Как я ему состражду! — Несчастливец, Скажи, откуда ты? Кто твой державный Родитель?(после мгновенного смущения, с благородным поклоном)
Государь, дозвольте мне Себя не называть.(величаво)
Я царский сын. И если небо мне судило смерть, То, расставаясь с жизнью, я открою, Кто родом я и как меня зовут, Дабы узнали все, что домогаться Столь знаменитых уз я не дерзнул бы, Когда б во мне текла не кровь царей.(С поклоном.)
Дозвольте ж мне себя не называть.(в сторону)
Какое благородство выражений! О, как ему состражду я!(Громко.)
Но если Ты разгадаешь темные загадки, А родом низок, как же я закон…(смело перебивая его)
Он писан лишь для тех, кто царской крови. И если небо мне пошлет победу, Но кровь моя окажется не царской, Я под секирой искуплю вину. И мой непогребенный труп скормите Собакам и воронам. Здесь, в Пекине, Есть человек: он скажет вам, кто я.(С поклоном.)
Дозвольте ж мне себя не называть Я как о милости прошу об этом.(Плачет.)
Послушайте, ваше высочество, жизнь моя дорогая, вы же видели на городских воротах все эти натыканные мертвые головы, казалось бы — ясно. Что вам за охота являться на убой, словно козленку, да еще наверняка, чтобы все мы тут плакали в три ручья! Знайте, что принцесса закатит вам такие три загадки, что и сам астролог Чингарелло их не разгадал бы. На что уж мы, которые с давних пор заседаем с этими вот превосходительнейшими мудрецами Дивана и судим о том, кто верно решил, а кто неверно, дабы исполнен был указ, мы, опытные люди, понаторевшие над книгами, а и то иной раз едва доищемся до смысла загадки этой свирепой принцессы, потому что это даже и не загадки: "живот железный, а кишки бумазейные", и тому подобное. И всякий раз новехонькие, распроклятые. И если бы она не раздавала их изложенными и разъясненными в запечатанных записочках этим вот превосходительнейшим мудрецам, так они, пожалуй, и сами бы не знали, где у них головы. Идите же с миром, сыночек дорогой. Вот вы стоите тут, ну прямо — цветочек. Жаль мне вас. Поверьте человеку, который желает вам добра. Потому что если вы будете упорствовать, то я за вашу голову дам не больше, чем горбатому зеленщику за одну редиску.
Турандот… Турандот… Что за чертово упрямство, сын мой дорогой! Пойми же ты толком. Здесь в загадки играют не на чашку шоколада с ванилью или кофе с сухариками. Пойми ты, пойми раз навсегда: здесь играешь головой. Других доводов я не привожу, чтобы тебя отговорить. Этого достаточно. Головой, головой играешь. Головой. Его величество тебя просит, повелел принести сто коней в жертву солнцу, сто быков небу, сто свиней луне, сто коров звездам — все ради тебя, а ты, неблагодарный, желаешь своим упорством причинить ему такое огорчение. Даже если бы на свете не было других женщин, кроме принцессы Турандот, и то твое решение было бы величайшей глупостью. Ты меня извини, дорогой принц. Поверь, это я из любви к тебе выражаюсь так откровенно. Понял ли ты как следует, что значит лишиться головы? Ведь нельзя же так!
(Страже.)
Принцессу Просить пожаловать. И новой жертвой Пусть утолится.Один из стражей удаляется.
(в сторону, горячо)
Боги, вас молю О вдохновенье. Пусть ее лицо Меня не ослепит. Я сознаюсь, Что разум мой колеблется и грудь Трепещет, бьется сердце, стынут губы.(Присутствующим.)
Диван священный, по моим ответам Судящий жизнь мою! О мудрецы, Простите мне дерзанье, снизойдите К слепцу любви, который сам не знает, Где он сейчас и что с ним, и несется, Влекомый тайной силою судьбы.