Комедии

Шкваркин Василий Васильевич

С е н е ч к а. Конечно, с моим счастьем только долго в тюрьме сидеть. Мария Сергеевна, мучает меня один чисто теоретический вопрос. Очень у меня гнусная профессия?

М а н я. Почему? Вы человек нужный, техник…

С е н е ч к а. Но какой техник? Зубной. А я хочу, чтобы в жизни перспективы были, а в полости рта какие горизонты?

М а н я. Ну что же, учитесь, работайте над собой.

С е н е ч к а. А я не работаю? Между нами говоря, Большую энциклопедию читаю.

М а н я. И много прочли?

С е н е ч к а. В первом томе до «абсурда» дошел. Я живу по

плану. (Вынимает записную книжку.) Вот самозадание: на июнь — справить костюм по случаю, а на июль — психологию перестроить. Мария Сергеевна… (Хочет обнять Маню, но не смеет, его рука остается в воздухе.) Мария Сергеевна, я решил собраться с нахальством. (Вскакивает.) Моя биография в ваших руках!

М а н я. Что с вами? (Опускает роль.)

С е н е ч к а. А то, что я сейчас как будто из аэроплана с парашютом должен прыгать. Кругом — вихрь, до земли восемь верст, в спину подталкивают, а прыгнуть нахальства не хватает. А вдруг парашют не раскроется? Что тогда? Бесформенность и гражданская панихида.

М а н я. Сенечка, да что с вами?

С е н е ч к а (закрывает глаза рукой). Смотрите. Прыгаю! Я вас люблю! Лечу и жду ответа! И раз, и два, и три, и четыре…

Из дачи выходят О л ь г а П а в л о в н а и К а р а у л о в. Устремляются к Сенечке.

С е н е ч к а. Люблю!.. И пять, и шесть… и семь…

О л ь г а П а в л о в н а. Вы что же? Закрывши глаза, нашу дочь компрометируете?

С е н е ч к а (открывая глаза). Расшибся.

О л ь г а П а в л о в н а. Сергей Петрович, тесните этого гражданина, тесните!

К а р а у л о в (отводя Сенечку под руку). Гуляйте, молодой человек, там гуляйте…

С е н е ч к а. Сперва ознакомьтесь со мной; может быть, я хороший.

М а н я. Сенечка, заходите, вы мне очень нравитесь!

С е н е ч к а. Нравлюсь? Вам? Я? (Целует Караулова.) Папаша!.. (Уходит, пошатываясь от счастья.)

М а н я. За что вы его прогнали?

О л ь г а П а в л о в н а. За количество. Много их очень, Маня. Держись Федора Федоровича. Федоры Федоровичи два раза в жизни не попадаются.

М а н я. О чем вы?

О л ь г а П а в л о в н а. Мы видели, как он около тебя загорался.

К а р а у л о в. Что он тебе говорил?

М а н я. Пошлости.

К а р а у л о в. Какие пошлости?

М а н я. Обыкновенные.

О л ь г а П а в л о в н а. Объяснялся?

М а н я. Почему вы, старики, так эротически настроены? «Кто говорил?» «Что говорил?» Нельзя же быть такими навязчивыми! Как бы мне хотелось проучить вас раз и навсегда! Ну что вы, остолбенели? Садитесь.

Караулов и Ольга Павловна садятся рядом на лавочку и провожают глазами Маню,

которая прохаживается по дорожке.

Я на себя удивляюсь: как я могла родиться в такой семье? Матери простительно: ее муж эксплуатировал как домашнюю хозяйку. Но ты — артист! Где у тебя чувство изящного? Ну, где оно? Чего вы хотите?

О л ь г а П а в л о в н а. Счастья тебе хотим.

М а н я. Хороши специалисты, инструкторы по счастью! В чем, по-вашему, счастье?

О л ь г а П а в л о в н а. В Федоре Федоровиче.

М а н я. Федор Федорович… Да если я захочу, у меня их будет десяток!

К а р а у л о в. Этого-то мы и боимся.

О л ь г а П а в л о в н а. Устройся, пожалуйста, дай нам умереть спокойно.

М а н я. Не дам умереть спокойно. Запомните раз и навсегда: я буду встречаться с кем угодно…

О л ь г а П а в л о в н а. Ох!

М а н я. …где угодно…

К а р а у л о в. Программа широкая!

М а н я. Да, а вас прошу в мою личную жизнь не вмешиваться. Это бестактно. Постарайтесь исправиться и с пустяками, вроде замужества, не приставать. Я сейчас переживаю драму. (Хлопает по тетради.) Трагедию! (Уходит.)

К а р а у л о в. Ты с нами поделись. Куда же ты в кусты переживать побежала?..

О л ь г а П а в л о в н а. А мы опять в терроре сидим…

Входят З и н а и Р а я.

К а р а у л о в. Зина, Зиночка…

Зина останавливается. Р а я идет дальше и скрывается.

О л ь г а П а в л о в н а. Зиночка, не отталкивайте нашу просьбу.

К а р а у л о в. Мы к вам, как к старшему товарищу.

З и н а. А что? А что?

К а р а у л о в. Маня вам ничего такого трагического не рассказывала?

З и н а. А что?

О л ь г а П а в л о в н а. Не знаем, только с ней что-то стряслось или вот-вот стрясется… Вот она…

К а р а у л о в. Видите, какая жуткая походка?.. (Ольге Павловне.) Прячься, а то опять попадет.

Уходят в комнаты. Входит М а н я. Зина тихо приближается к ней сзади. Входит С е н е ч к а и невольно подслушивает из-за угла дачи.

М а н я (из роли). «Что мне делать?» Нет, не так! «Что мне делать?.. Сказать матери… Она не переживет этого. Уйти? Но куда?.. А что будет с ребенком? Какая жизнь его ожидает?.. Моего ребенка… Моего ребенка! Умереть?»

З и н а. Только не отчаивайся! Маня, милая, я все слышала. Разве можно из-за этого умирать?

Маня в первую секунду не понимает, потом хохочет.

Конечно, ты актриса и смеешься очень естественно, только я все понимаю.