Комедия положений
Шрифт:
После четырех-пяти часов такой беготни, Сережка приходил домой с ввалившимися от усталости глазами и щеками и падал на пол у порога, точно так же, как он зимой возвращался с хоккея: выжатый как лимон, абсолютно без сил.
– Мама, дай попить, - просил сын, валясь на полу.
Я слегка подпинывала его ногой, но воду приносила. Он пил, как лошадь, а обедал часа через два, и лопал будь здоров как. Бороться с ним и пытаться вытащить его из игры, чтобы пообедать вовремя было бесполезно:
Он просил ещё пять минут, и тут же забывал о времени и обо мне. Да и что спрашивать с ребенка, если его папочка
Пройдут годы, Сережка уедет из Долгопрудного, а когда приедет в гости, тут же соберет друзей на футбол.
– А без Сережки ни разу и не погоняли мяч, - скажет мне Саша Сосунов.
Елене Евграфовне предложили работу в РОНО, и она месяца через четыре после начала учебного года ушла, перестала быть классной, но осталась преподавать математику, а классным в 8 "а" стал преподаватель истории, который сказал парням прямо:
– Кто хочет иметь выше тройки по истории, приходите в зал качаться.
Замечательная постановка вопроса. Очевидно, что мышцы юношам пригодятся значительно больше, чем сведения, на каком по счету съезде партии был поставлен вопрос о коллективизации. Благодаря своему классному, Сережка начал заниматься в зале, и на тонких ручках-макаронинах появились бугорки.
Первое июня, Четверг.
Перехожу в пятую школу. В начале мая подал заявление, тринадцатого было собеседование. Когда я поступал, один мужик (потом оказалось, что он мой будущий учитель математики Уроев) не смог прочесть мою фамилию (я ее трижды произнес вслух) и спросил:
– В каком классе учат писать?
– А в каком читать?
– ответил я, не задумываясь.
Но ничего, я прошел. Набрал максимальное число баллов.
В начале восьмого класса Сережка носил 38 размер обуви, и я купила ему кеды для физкультуры 39 размера. На вырост. К ноябрю он в эти кеды не влез. А к весне носил уже обувь 42 размера.
Он уничтожал неимоверное количество съестных припасов, был фантастически худой, и жаловался, что его желудок не выдерживает такое количество пищи, которое ему хотелось бы съесть.
Он был чуть выше меня ростом, а к концу учебного года перерос Валеру, который был 183 см.
При этом голова и лицо не изменились, в плечах он не расширился, и когда сидел за столом, казалось, что это ещё маленький мальчик, но когда он вставал, долго вытягивая фантастически длинные ноги из под стола...
– Нет, Сережа, ты лучше сиди, - говорила Люда, - сиди, а то мне страшно, я не могу к тебе, такому длинному, привыкнуть.
Походил Сережка в те дни на резиновую игрушку, которую вдруг сильно вытянули в длину: кости выросли, но ни в плечах, ни в бедрах, он, казалось, не раздался.
Сын вырос. Не бегал за мной, чтобы я пощупала бицепсы на его руке и восхитилась катающейся под кожей горошиной, не играл со мной в жим руками, легко укладывая мою руку, даже если я подкладывала под локоть книгу. Голос тоже поменялся, баритоном его назвать было нельзя, но в его высоком мальчишеском тоне появились хриплые мужские ноты.
Простужался он по-прежнему часто, и Алешка любил изображать меня, стоящей в коридоре и высоко закидывающей
– Сынок, надень шапку на голову, на улице похолодало.
Сергей шапку надевал, не спорил, а, выходя из дому, снимал и прятал в карман.
Я видела из окошка, как он это проделывает, но молчала. Надеялась, что если будет очень холодно, то наденет, никуда не денется, шапка под рукой.
Все брюки сыну стали малы. Я купила в лоскуте кусок материи серой, но маскировочной пятнистой раскраски, и Катеринка сшила брату брюки, и вышила на кармане "ДДТ". Пластинки ДДТ крутили у нас постоянно, вытесняя Высоцкого.
С сестрой, которая уже второй год встречалась с парнем, он дрался по старой детской привычке постоянно. Теперь, наконец, перевес полностью был на его стороне. Помню, где-то в конце года, они схватились с Катькой, кто-то что-то у кого-то отбирал, Катерина прижала Сережку к полу, выставив наружу круглую попу, и визжала. Попа была так хороша, что я, проходя мимо, подтолкнула ее пяткой, отчего Катеринка нырнула носом на лежащего брата.
– И эту дуру мы думаем замуж выдавать!
Стоящий в дверях Алешка засмеялся моим словам.
Постоянные стычки между братом и сестрой никогда не переходили во вражду. У них всегда был свой собственный мир, и часто Катя, как старшая, знала о своем брате больше, чем мы о сыне. Но, подрастая, они уважали свою разнополость: Сережка входил в Катину комнату только со стуком, а когда она кричала, что переодевается, то он стоял под дверью и нетерпеливо подгонял:
– Ну, Катичка, скорее, вечно ты копаешься, а мне нужно книжку взять.
Книжный шкаф стоял в Катиной комнате.
Тогда же у нас появилась гитара.
Импровизированная вечеринка, мальчишки сидят за столом, на диване расположился красавец и отличник Коля Дашкевич, в руках у него гитара. Темные брови разлетелись в разные стороны, зеленые глаза задумчивы. Гитара в его руках мелодично поет, и мальчишки ей нестройно подпевают.
И вот гитара поселилась в квартире, на полу лежит самоучитель игры на гитаре и Сережка терзает струны и мои слабые нервы.
– Прекрати свои упражнения - прошу я сына.
– В доме нашем могут жить беременные женщины, это опасно для жизни младенцев.
Мамино письмо
Здравствуй, дорогая Зоя
Наконец-то получила от тебя письмо, а то я уже и не знала, что и думать. Вчера заходила Агнесса и спрашивала про тебя, а я сказала, что нет писем и не знаю, что и думать - может похитили кого? Как у нас Софочку у Сонны, так что и в 15 лет выходят замуж. Я не так и не поняла, неволей или своей охотой. Посадили в машину, сказали - подвезем (были знакомы) И увезли за Ланчхути - вот такие дела. Насчет обмена никто не приходил. Кто придет в такое время? Может попозже утрясется всё. Во всяком случае, Кате с подругой приезжать не надо. Правда, она может, и не собиралась, но на всякий случай предупреждаю. Заходили по делу Наташа с сыном Игорем, его демобилизовали, Вот не повезло парню, теперь не берут и отпускают раньше срока. Он спешит, чтоб занять место в общежитии, поедет в августе. Он починил люстру (в армии был электриком) и сегодня возился с телевизором, кажется, что-то появилось на экране. Он сказал: антенна плохая, та, что на балконе.