Комедия положений
Шрифт:
14 ноября. Среда, вечер 21.20. варю перловку. Налила воды 1:5, может сварится.
Еще варю куриный, представить невозможно - куриный суп! Алексей ещё две недели назад принес 2 курицы в заказе. Одну съели, сейчас варю половинку.
Алешка из Прибалтики привез красивый свитер за 45 рублей цвета морской волны с розовым. Еще Сереже спортивный костюм - светло-лиловый, байковый, с зеброй на груди, только рукава ему коротки.
Пью простоквашу. Какой-то зуд по телу от нее. Сережка учится по вечерам допоздна. Ложится
15 ноября. Всё же похоже, я простыла. Болит горло. Не знаю, как завтра пойду на работу. Дали заказ, в заказе сыр.
26 ноября. Понедельник.
В субботу ездили в Дмитров на рынок. Купили валенки за 80 рублей и говядины по 11 рублей и по 15 рублей телятина. Всего 3.5 кг. Еще 18 штук яиц по 5 рублей десяток.
Вчера молодые к нам переехали. Катя готовит. Валеры нет вечером, он в институте. Купили мне платье и ожерелье из тигрового глаза. Катя его перенанизала.( купили в комиссионке, в то время только комиссионки и торговали шмотками).
Я приносила домой пакет с молоком. Мы сквашивали его и делали творог. Творога было мало и непонятно было, кому его есть, старой матери, которой нужна белковая диета или беременной дочке. По телевизору был какой-то фильм, старый, где было показано, как жрали: какая-то юмореска с обличением нравов прошлого века:
На экране толстяк хватал курицу, разрывал ее на части, запихивал себе в рот куски, жир тек по подбородку. Рядом стояла миска с вареными очищенными яйцами. Я смотрела, как зачарованная: столько еды, жрут от пуза!
Хотя бы яичко.
Устроились мы так: молодые у нас в комнате, а мы втроем с Сережкой в проходной. Мама в изолированной Катиной.
Сервант у нее, а платяной шкаф у нас.
Сервант убрали, на стенах стало пусто - нужно сверлить дыры и вешать картины.
В России шла перестройка, все стали политически активными, о чем-то спорили между собой, волновались, слушали выступления депутатов на съездах; возникали новые лица, новые фамилии, Собчак, Афанасьев, Попов, но сейчас ничего не вспоминается, жизнь живая, настоящая, прорастающая везде и всегда и не в таких условиях, жизнь наша, человеческая запомнилась, а политические бури вспоминаются только одной стороной, - лопать стало нечего.
Я стою, высоко запрокинув голову. В мутном окошке второго этажа мелькает остренький профиль дочки. Выглядит она снизу, как птичка в клетке, моя только что родившая дочурка. Катя вытряхивает посылку с продуктами, которую я ей передала, выкладывает что-то, свеклу, наверное, а остальное деловито запихивает, чтобы передать обратно: при родах у Кати были сильные разрывы, она сидит на диете, и я боюсь, что чересчур педантично следует указаниям врача, так и с голоду недолго помереть.
Родила она в пятницу. Недели за две до родов они снова вернулись к нам,
А тут в пять утра Катя меня разбудила, пожаловалась на боли.
Схватки начались. Мы вызвали скорую, и Валера уехал с ней в роддом. Я зашла туда перед работой и мне сказали, что у Криминской схватки прекратились, это были еще не настоящие схватки, а предвестники.
Вечером всё оставалось по-прежнему, и в пятницу в обеденный перерыв я поехала в роддом попросить выпустить Катю, ну что ей там сидеть без схваток?
– Криминская?
– Нянечка ушла, а потом вышла акушерка, - Криминская рожает, схватки хорошие, активные. Узнавайте.
И акушерка ушла, а я оставила нянечке передачу для Кати, и рядом стоявшие трое людей тоже передали продукты и ушли, а я постояла возле роддома, думая, каково там дочке. Вбежала нянечка с криком:
– Где они? У них уже родила, девочку.
Мы выбежали с ней за край роддома, но никого не было, Я вздохнула, - вот там уже всё благополучно, а моя дочка еще в родах, - и уехала на работу.
Время было второй час.
– Не буду звонить, что каждую секунду спрашивать? До трех звонить не буду.- сказала я Ларисе.
Работать я не могла, и как тигр в клетке бегала по нашей огромной комнате. Ларка пыталась напоить меня чаем, но он не лез в горло.
В три я позвонила. Было не занято и мне ответили сразу:
– Криминская родила девочку в 12.30, вес 3 кг, самочувствие удовлетворительное.
Я прижала трубку в груди.
– Ну что там?
– Ларка по лицу моему поняла, что свершилось.
– Девочка, три кило, уже давно родила, - и тут до меня дошло, что рожала Катя в тот момент, когда я стояла под дверью, и что это мне хотела сказать нянечка, что уже всё, да перепутала, вот мы и искали ушедших людей, а родила моя дочь.
Роды были как раз в тот момент, когда акушерка со мной говорила, быстрые, и головой ребенок сделал большие разрывы, и теперь Катенька на диете.
Выписали их через неделю, где-то числа шестого декабря, забирали мы вдвоем с Валерой.
У него были цветы, у меня одежда для внучки. Я не тревожилась по поводу, кому что сунуть в карман, полностью положившись на Валеру. Не помню, как вышла Катенька, с ребенком, или без, а ребенка несла сзади медсестра.
Сверток дали Валере, но он быстро передал его мне, а сам повел слабую жену. Сидеть ей было нельзя, поэтому такси мы не взяли, а ждать автобуса, где можно было стоять, тоже не рискнули, неизвестно, сколько простоишь.
Я быстро покатила коляску с младенцем домой, боясь, что малышка, первый раз вынесенная на холодный зимний воздух, простынет.
Я ещё и не видела толком младенца, но уже была в заботах о маленьком существе. Я стала бабкой в сорок три года, и круг замкнулся, теперь была моя очередь любить и баловать маленькую девочку, как когда-то любила и баловала меня моя бабушка, шесть лет не дожившая до рождения праправнучки.