Комедия положений
Шрифт:
Установка гаража затянулась. Еще весной мы иногда выходили гулять и доходили до Гамлетова гаража. У нас даже и маршрут прогулки установился: до Гамлетова гаража. Обычно Гамлет ковырялся вокруг него с лопатой, а как-то мы шли и наблюдали издалека: Гамлет стоит и сморит на свой гараж и все десять минут, пока мы шли, Гамлет всё стоял и смотрел на свой приобретение.
– Было бы на что любоваться, - посмеялась я, - а то на эту железную коробку.
Потом мы выяснили, что Гамлет вовсе и не восхищался своим гаражом, как могло показаться, а смотрел, на какой бок он перекошен.
На десятый день от момента
Гамлет вздохнул при виде меня, но закончил работу, взял ведро, и мы отправились. От того места до платформы Водники, где обитала собака путь не близкий, Гамлет шел устало, задумчиво, и в каждой луже мыл свои сапоги.
Вымоет, идем дальше, снова грязь, он снова выпачкается, снова вымоет их в луже, идем дальше.
После третьего мытья я не выдержала, поинтересовалась, зачем он обувь моет так часто.
– Да ты же сказала, что здесь рядом, я каждый раз думаю, что это последняя лужа и последняя грязь, вот и мою.
– Еще и обратно пойдем, что ты волнуешься, если собака захочет нас покусать, чистота нашей обуви ей не помешает.
Я несла в коробке еды, кости и всё прочее, положила на землю, поманила собаку, она выползла из своей норы где-то в кустах, поела.
– Живехонька, слава богу, ничего ей не сделалось, - обрадовалась я.
– Мои будут звонить, скажу, что уколов не надо.
И мы пошли обратно. По дороге Гамлет еще три раза полоскал сапоги в лужах.
В августе у нас появился новый член семьи: кошка Мурыська. Этот подарочек нам преподнесла Катина подружка и одноклассница Светлана Жеребцова. Они уезжали всей семьей на месяц отдыхать, и они вдвоем с Катей принесли нам это серое хвостатое сокровище якобы на непродолжительное время.
– Как я понимаю, вы её потом заберете?
– поинтересовалась я.
Светка ответила правду:
– Ну, вы ведь её полюбите и не захотите расстаться.
Я любила кошек, а эта серая ворсистая кошка с роскошным, как у белки хвостом, была еще и большая умница: умела пользоваться туалетом. Правда, оказалось, что нашим унитазом с трубой она пользоваться не может, соскальзывает вниз, и пришлось ей ставить ящик с песком или позднее с газетками, но, во всяком случае, она не гадила, где попало.
Вечером пришел Алексей.
– Кошка?!
– воскликнул он, увидев сидящую на пороге кухни Мурыську. Мурыська встала, выгнула спину и распушила свой великолепный хвост. Муж взял на три тона ниже:
– Кошка... Ну живи, кошка.
И кошка осталась жить, и прожила у нас два года. Все эти два года вид был у нее такой, как будто она нас еле-еле терпит, столь высокомерен и неприступен был вид этого серого зверька, разгуливающего мягкой неторопливой походкой по квартире.
Мурыська оказалась воровкой. Мы имели привычку краковскую колбасу вешать на веревки над газовой плитой: колбаса подсыхала и не плесневела. Краковскую колбасу тогда еще можно было купить, но не в любой момент и не на каждом углу. Алешка покупал несколько кругов краковской колбасы по случаю, мы держали её над плитой, а потом убирали в холодильник. И вот Мурыська вспрыгивала на кухонный стол-шкаф, а с него
Пришлось Алешке поставить задвижку. Кошка подходила к двери, поднималась на задние лапы, гремела железкой. Но кошачьи лапы не человеческие руки, открыть дверь она не могла.
Мурыська обожала только краковкую колбасу, вареную докторскую нюхала и отходила, Алешка смеялся:
– Патриарх разрешил употреблять в пост докторскую колбасу как постную пищу. Мясом даже и не пахнет.
Не ела Мурыська и финский сервелат, который иногда давали в заказах. Поясню, что такое заказ: на предприятиях, большей частью больших предприятиях, можно было брать продовольственные заказы. Распространение этих наборов продовольствия шло по профсоюзной линии: заказы давались по очереди и были не равнозначные, но довольно часто там бывала хорошая колбаска, икра красная, черная очень редко, и красная рыба, которая почему-то в те времена была большим дефицитом, а сейчас продается на каждом углу.
В институте "Физхимия", где я делала диссертацию, заказы давались без всякой очереди, каждому, кто пожелает, но брала я редко, тяжко было тащить груз с Калужской до Долгопрудного.
Так вот, Мурыська не ела вареных колбас и не пила молоко, за исключением того периода, когда бывала кормящей матерью. Лопала она мясо и рыбу.
Я стою на кухне, разделываю мясо. Кошка сидит на полу, внимательно следит за мной светящимися зелеными глазами. Не мяучит. Ждет. Изредка, Мурыська поднимается на задние лапки, кладет передние на мою ногу и не царапает, а только выпускает свои когти, не настолько, чтобы остались раны, но достаточно чувствительно, чтобы я про нее не забыла. Приходится бросить ей обрезки и жилы.
У Нины Макшановой в её недавно приобретенной двухкомнатной квартирке на пятом этаже пятиэтажной Хрущевки завелись мыши, и тетя Груша, её мама, узнав, что у нас живет кошка, попросила её взаймы на неделю.
Кошка мирно там пожила, а потом я её забрала обратно. Дело было зимой, помню, я несу кошку прижав к себе, а она вырывается, царапается. Недалеко от нашего дома я выпускаю её из рук, и она убегает.
Прихожу домой без кошки. В первый момент Катя не очень огорчилась пропажей, но спустя два дня, в воскресение, Катя горюет о кошке и выговаривает мне, что я выпустила её кошку, и теперь она где-то пропадает в голоде и холоде.
Я слышу её сетования, стоя, как всегда у плиты на кухне. Кидаю взгляд в окошко просто так, на всякий случай, и вижу, что от соседнего дома к нашему подъезду деловито пробирается Мурыська, пушистый хвост трубой.
– А вот и Мурыська домой бежит. Катя иди встречать.
Катин плаксивый речитатив затихает, она прибегает ко мне, кричит с недоверием:
– Где, где Мурыська?!
Кошка еще не исчезла из поля видимости, и Катя, убедившись, что я не ошиблась и это действительно наша кошка, торопливо одевается и через пять минут приносит замерзшую любительницу зимних прогулок.