Комета Лоренца (сборник)
Шрифт:
Сеня тем временем расставил на столе посуду и начал есть, кивая с полным ртом и Сереге - чтоб он, значит, тоже приступал и не стеснялся. Но Серега и не стеснялся.
– А чего ты в Киев ездил?
– спросил он для поддержки общего разговора.
– Да я разных ложек, мундштуков и всякого такого дерьма настрогал из дерева, а в Киеве продать хотел. Я тогда считал, что без денег жить на свете нельзя, и думал денег заработать ощутимых. В Киеве, говорили, это хорошо берут. Вот я и съездил. У меня ж там друг. Еще
– Ну, и заработал?
– Ага. Оптом у меня все забрали и сказали - еще раз появлюсь, удавят на хуй. Хорошо еще, что Машка забесплатно отвезла туда и оттуда. В своем купе.
– Машка - это кто?
– Машка, она и есть Машка. Проводницей работает. Дальнего следования.
Серега сказал, что, мол, ясно, а Сеня сказал, что ничего тебе не ясно и сказал, мы с ней экономическую ситуацию в стране анализируем, о геополитике беседуем длинными вечерами и о других приятных вещах и жизненных удовольствиях. Потому что Машка, между прочим, профессорская дочка по происхождению и образование у нее наивысшее.
Серега снял с банки крышку и задумался - как налить жидкость из переполненной трехлитровки в рюмку, чтобы не разлить?
– Ложкой начерпай, - посоветовал Сеня.
Серега взял тяжелую желтую ложку и только сейчас обратил внимание на тарелки и на остальную посуду, из которой они собирались и уже начали есть.
– Слушай, - сказал он, - я такой посуды даже в магазине не видел. Правда, я в посудные магазины и не хожу.
– "Мадонна", - сказал Сеня.
– Сервиз столовый на двенадцать персон. Кажется, гэдээровский еще. Или Чехословацкий.
– Тоже на свалке нашел?
– Ага, размечтался, - сказал Сеня.
– Это Машка привезла. Она говорит "не приучена я на плохой посуде есть и состояние не позволяет".
– Состояние чего?
– Ничего. Бабок у нее - что говна.
Серега выпил, сказав "за ее здоровье", загасил огонь во внутренностях компотом, съел кусок колбасы, от которой огонь вспыхнул снова - такой она оказалась перченой - и спросил:
– Проводникам разве много платят?
Сеня проглотил все, что было во рту, и ответил:
– Ты дурак? Или баран? Бизнес она делает. Оптовыми партиями. Там закупает, тут продает, тут закупает - там продает. Транспорт - шаровой. Железнодорожный.
– У кого это транспорт железнодорожный? Кроме меня.
Сеня поперхнулся помидором, замотал головой, покраснел и, задыхаясь, прохрипел:
– Легка на помине. Чуть из-за тебя не захлебнулся.
Машка, сказав "да здравствуют неожиданности", стукнула Сеню по спине кулаком, и он пришел в себя. Зато остолбенел Серега. Он, обернувшись, увидел чуть влажную от дождя Машку, сказал "здрасте", встал и остался стоять на полусогнутых ногах, зависнув между столом
– А, помощник, привет.
"Значит, она меня запомнила", - сообразил Серега и сразу же расстроился, поняв, что толку в этом лично для него - никакого. Машка придвинула к столу последний, имеющийся в доме стул, села на него и, щелкнув пальцами, произнесла:
– Прибор.
Сеня отвлекся от еды, сходил к комоду и принес ей тарелку, вилку и рюмку. Потом сходил еще раз и вернулся с ножом и чашкой.
– Сейчас доедаем, - объявила Машка, - и едем гулять. Про комету слыхали?
– Слыхали, - сказал Сеня.
– А по какому случаю гулять?
– По ее случаю, - сказала Машка.
– Может, в последний раз. Да и день рождения у меня. Четверть века.
– она помолчала и охнула: - Какой ужас!
– Поздравляю, - сказал Сеня, - желаю счастья. А комета, я думаю, туфта.
– Скорее всего, - сказала Машка.
– Ну а вдруг не туфта?
Сеня и Серега промолчали, им на это сказать было нечего. А Машка сказала:
– Даже если туфта. Лишний - небольшой - пир во время чумы устроить не повредит. Чумы, правда, тоже пока нет, но день рождения-то есть?
Сеня и Серега опять промолчали. А Машка опять сказала:
– От дня рождения не уйдешь.
– она положила себе на тарелку еды и начала красиво ее поедать.
– Вам налить?
– наконец нашел, что ей сказать, Серега.
– За рулем не пью, - сказала Машка, - поэтому - полрюмки.
Она выпила крепкую самопальную водку как-то изящно и с достоинством так, наверное, пьют французское шампанское или, может быть, коньяк "Наполеон", - закусила ее огурцом с колбасой и обратилась к Сереге с вопросом:
– Ты у нас кто?
Серега хотел ответить как-нибудь коротко, типа того, что я Серега, но вдруг стал думать - кто он и, конечно, замешкался. Машка, не дождавшись ответа, уточнила:
– Тоже бомж? Как Сеня мой ненаглядный?
– Нет, - вмешался жующий Сеня, - он у нас типичный представитель трудового народа, - и Машка переключилась на Сеню:
– Что такое трудовой народ? По-твоему, в нашей великой и свободной стране есть еще и нетрудовой народ? Выходит, у нас их два - народа?
– Маш, не надо, а, - попросил Сеня, - дай пожрать спокойно.
– Поесть, - сказала Машка.
– Ну, хоть поесть, - согласился Сеня.
А Машка сказала "еще поедим сегодня, это только начало".
И она стала говорить о том, что любит начало, так как у любого начала есть неизвестное продолжение и всегда кажется, что оно сулит много хорошего и разного, а плохого, наоборот, не сулит. Поэтому, когда ты в начале, то обязательно ждешь чего-нибудь и к чему-нибудь готовишься.