Комфлота Бахирев
Шрифт:
– Адмирал, вот тут мы с вами обсуждаем предстоящее наступление, и, как вы утверждаете, оно будет успешным именно на Юго-Западном фронте. А как идет подготовка к захвату Босфора и когда вы планируете эту операцию провести? Какие у вас видения по этому поводу? Сможете предсказать, как будет происходить захват проливов? Нам будет сопутствовать в этом предприятии удача? Или мы потерпим неудачу так же, как наши союзники?
– Как вам на это ответить… Это будет зависеть от многих факторов. Флот готов к выполнению поставленной задачи. Осенью должны вступить в строй несколько специально построенных десантных кораблей, которые смогут выгружать войска прямо на берег. Еще нам нужно иметь хотя бы полноценный корпус умелых и обстрелянных солдат, которые будут первыми высаживаться под огнем на вражеский
– Так ваш флот уже имеет опыт высадки десантов на вражеский берег. С февраля по апрель сколько было высажено таких десантов по просьбе Кавказской армии? На наше имя от командующего армией Юденича не раз приходили благодарности на действия вашего флота в этих предприятиях. Великий князь также хвалебно отзывался, а вы говорите – репетиция. Где вы хотите провести такую репетицию? И когда?
– Ваше императорское величество, это должно пока оставаться тайной. И до начала этой операции не следует никому ее раскрывать. Я планирую захватить Синоп, устроить там базу флота. Этот город расположен почти в центре турецкого побережья, на полуострове, его будет легко защищать. Там есть удобная бухта для базирования кораблей. А еще эта операция будет иметь немалое политическое значение. Где-то в районе Синопа находится лагерь с пленными солдатами наших союзников. Если мы его захватим и освободим пленных, то получим признательность не столько от их правительств, сколько от самих освобожденных. А это много будет значить для нас в последующем. Мы планируем провести эту операцию в середине лета или после завершения наступательной операции наших войск против германских и австро-венгерских войск.
Вечером в городском суде, а не губернском доме проходил большой военный совет, где присутствовали командующие и некоторые начальники штабов фронтов и обоих флотов, члены ГКТиО, некоторые председатели и начальники военно-технических комитетов. Здание суда оказалось самым подходящим для этой цели из-за большой вместительности. На этом совете обсуждались планы действий на весь год, и в первую очередь предстоящего наступления в рамках общего удара войск Антанты по войскам центральных держав. Перед началом заседания мне удалось переговорить с командующим Балтфлотом адмиралом Каниным.
– Поздравляю вас с адмиралом, Василий Александрович.
– Спасибо, Михаил Коронатович.
Мы пожали друг другу руки, хотя тут это не принято. Я был искренне рад за Канина. В этом мире адмирал не отсиживался за минно-артиллерийскими позициями и не вел себя пассивно, как в моем мире, за что и был снят с этой должности. В этом была и моя заслуга. После того как мне удалось три раза выйти победителем при встрече с германскими кораблями, у Канина прошел синдром боязни кайзеровского флота, он понял, что его можно бить, но только с умом. Не лезть в генеральное сражение, а действовать с наскока – ударил-убежал.
– Я слышал, что ты все же перехватил и уничтожил немецкий крейсер.
– Василий Александрович, хоть вы не хвалите меня, ведь отлично понимаете, что я почти всем флотом загонял какой-то вшивый крейсер. И не утопи его моя группа и сумей он удрать, так его у пролива ждал вице-адмирал Новицкий на «Екатерине Великой» с крейсером и эсминцами, а мы так и гнали бы его до самого Босфора. И никуда бы он от нас не делся. Так что эта самая победа мне радости никакой не доставила. Вот если бы вместо «Бреслау» был «Гебен», тогда какое-то удовлетворение я получил бы после его потопления. Сейчас мой флот напоминает кошку, которая сидит перед норкой и ждет, когда мышка оттуда выскочит. Как я скучаю по Балтике. По своей оперативной группе. Там было с кем сцепиться, и от кого побегать тоже было.
– Какой ты стал неуемный, так и норовишь с кем-то сцепиться, нет чтобы просто взять и в относительном спокойствии покомандовать флотом, применить свои тактические и технические новинки. Чего так добивался на Балтике, доводя меня до… скажу помягче: неудовольствия своими действиями и разными просьбами, хотя сейчас я понимаю, что ты был прав.
– Василий Александрович, расскажите мне, что нового у вас
– Первое, что я скажу, – начал Канин с хитрой улыбкой на лице, – «Сапсан» вступил в строй и сейчас находится в составе оперативной группы контр-адмирала Трухачева.
– «Сапсан»! А это что за птица на нашем флоте объявилась? Что, германский крейсер ввели в строй? А, я понял… «Орлица», теперь вот «Сапсан» – это гидрокрейсер.
– Догадливый ты, адмирал. Да, это гидрокрейсер, вполне быстроходный и так неплохо вооружен, что даже за себя постоять может. Хотя ты и сам о его достоинствах знаешь, приложив руку к его перестройке. Быстроходный крейсер Трухачев тоже получит. На Балтийском заводе недели через две-три заканчивается ремонт и перевооружение бывшего «Грауденца» – теперь будет «Рига». Отремонтирован и вступил в строй один эсминец, поднятый еще по осени вместе с крейсером. Вот он отправился в минную дивизию к Колчаку. Не поверишь, но наши судостроители обещали даже «Светлану» через пару месяцев сдать в казну.
– Вот это уже кое-что! Когда оперативная группа получит два крейсера, они немало дел могут натворить на Балтике. Жаль, что на Черном море в этом году мы так и не получим долгожданного быстроходного крейсера.
– Похоже что ты, адмирал, не знаешь, что Трухачев всего три дня назад отличился.
И адмирал Канин пересказал мне подробности этого рейда.
– Это был уже второй боевой выход оперативной группы после возобновления боевых действий. Первый раз он ходил на прикрытие минных постановок в районе островов Борнхольм и Рюген. Мины выставили незаметно, и противник узнал о них только тогда, когда в этих местах потерял три судна. Во второй раз Трухачев направился с оперативной группой в рейд к берегам Германии пять дней назад. Проходя между Готландом и Швецией, на подходе к острову Эланд он выслал два гидроплана с «Сапсана» на разведку. Решил проверить боевые возможности нового корабля, это был первый выход «Сапсана» в составе отряда. Вскоре на подходе к проливу Кальмарсунд, на удалении пятидесяти миль к югу от отряда, гидропланы обнаружили караван транспортных судов в количестве пятнадцати пароходов. Трухачев правильно посчитал, что корабли намерены пройти между материком и островом, находясь непосредственно в территориальных водах Швеции. А это значит, что почти на протяжении восьмидесяти миль пути опасность быть атакованными падает до нуля. Трухачев решил встретить караван на выходе из пролива.
Он повел свой отряд пятнадцатиузловым ходом на юг, восточнее острова, держась подальше от берега, чтобы остаться незамеченным. Через девять часов Трухачев вновь послал на разведку гидросамолеты, и те обнаружили в проливе стоящие на якоре транспорты в десяти милях от выхода. По-видимому, они решили подождать наступления ночи, которая уже не за горами, и под покровом темноты дойти до побережья Германии или же ожидали вооруженный эскорт. Входить в территориальные воды суверенного государства было категорически запрещено, чтобы не портить и так натянутые дипломатические отношения со Швецией. Да и тянуть время в ожидании, когда это еще корабли надумают выйти из пролива, Трухачев также не хотел. И что за эскорт эти транспорты дожидаются? Ладно, если там будут только сторожевые суда, рассчитанные охранять караван от подводных лодок. А вдруг там будут и крейсера и эсминцы, тут расклад совсем другой.
После того как на море опустилась ночь, Трухачев вплотную подошел к проливу, чтобы в темноте не упустить караван. Вскоре ему доложили, что по данным радиоразведки к югу от пролива начали работу несколько корабельных радиостанций, да и в самом проливе активизировались радиопереговоры между кораблями каравана. Это значит, что эскорт у каравана будет, вот только какой по составу? Если будут эсминцы, то можно и торпеду в борт получить в темноте, а это может закончиться большими неприятностями, если его корабли находятся всего в сотне миль от вражеского побережья. Но он все равно пошел на риск и вклинился между эскортом и выходившими из пролива транспортами. Когда в ночи вспыхнули боевые прожектора и высветили головные суда каравана, пять эсминцев, и все типа «Новик», открыли по ним орудийный огонь, а командовал ими капитан первого ранга Вилькен.